— Видали, видали! Спасибо! Уж не забудем тебя, — ответили ему старички.
Так завязалось приятное знакомство. Старички стали зазывать к себе ребятишек. Без маленьких неудобств и промахов дело не обходилось, но старички с этим мирились.
Шалить детям в гостях не разрешалось, — это они в дюнах могли делать, здесь же должны были вести себя хорошо. Старичок рассказывал им какую-нибудь сказку или наигрывал что-нибудь на флейте.
Вернувшись домой, дети все выкладывали старшей сестре; глаза их при этом сияли, а сами они как-то притихали.
И вот Дитте стала думать, чем бы со своей стороны отплатить старичкам за их доброту к детям, но, ни до чего не додумавшись сама, стала советоваться с Кристианом — он ведь был такой выдумщик.
Рыбаки, прежде чем отдать улов трактирщику, обыкновенно оставляли немного рыбы себе, и вот однажды чудесная жирная камбала досталась Дитте. Она дала ее Кристиану, чтобы он отнес старичкам.
— Только не надо им знать, что это от нас. Сейчас они спят после обеда, вот ты и снеси им рыбу да положи где-нибудь так, чтобы они нашли сразу, когда проснутся.
Кристиан придумал положить камбалу на скамеечку под бузиной, но когда он немного попозже наведался туда посмотреть, как все вышло, то на скамейке оказались лишь хвост и жабры, — кот съел рыбу! Дитте, узнав о неудаче, выбранила мальчика, и пришлось ему снова ломать голову.
— Пусть отец возьмет Большого Кляуса и покатает их в воскресенье! — придумал Кристиан. — Они ведь никуда не ходят, потому что старые.
— Какой же ты глупый! Разве мы теперь хозяева над Кляусом? — осадила его Дитте.
И вдруг она сама придумала. Она будет каждый вечер чисто-начисто мыть домик старичков снаружи. Старушка ведь по утрам обмывала и обтирала наружные стенки, ползая около них на коленках. Жалко было глядеть на нее. И вот, вечерком, когда старички улеглись спать — а ложились они рано, — Дитте взяла ведро с водой, щетку для мытья пола, набрала в передник песку и отправилась. Кристиан остался около своей хижины, — сестра не позволила ему идти вместе с нею, — он такой шальной, еще разбудит старичков!
— Что-то они скажут завтра поутру, когда увидят такую чистоту?! — крикнул он вслед Дитте, прыгая от радости. Он готов был не ложиться всю ночь, карауля пробуждение старичков, чтобы посмотреть, как они удивятся.
В следующий же раз, когда дети были в гостях, старичок рассказал им сказку про маленькую фею, которая, жалея его старушку, каждую ночь является и моет их домик.
Кристиан рассмеялся. Он-то лучше знал, в чем дело!
— Да это же наша Дитте! — вырвалось у него нечаянно. Он готов был прикусить себе язык, да уж поздно было.
— Как? Разве наша Дитте — фея!.. — воскликнула Эльза.
Тут и старички и Кристиан расхохотались, сестренка же разобиделась и расплакалась. Пришлось утешить ее пряником.
А на обратном пути домой дети встретили — кто бы мог подумать! — дядю Йоханнеса, который бродил тут, разыскивая их жилье. Одет он был щеголем, как настоящий прасол-барышник. Ларс Петер обрадовался гостю, — братья не виделись с тех пор, как расстались так не по-братски в Сорочьем Гнезде. Теперь это было забыто. Впрочем, кое-что Ларс Петер слышал про Йоханнеса, — он был из тех, кто умеет заставить говорить о себе. Братья подали друг другу руки, как будто между ними никогда не было размолвки.
— Садись к столу, пообедай с нами, — пригласил Ларс Петер брата. — У нас сегодня вареная треска.
— Спасибо. Но я сегодня буду обедать в трактире, в компании с другими коммерсантами.
— Шикарный, должно быть, будет обед? — Глаза у Ларса Петера заблестели, — ему-то никогда в жизни не приходилось бывать на таких обедах.
— Да, вероятно. В харчевне у вас хорошо кормят. Молодец ваш трактирщик!
— Одни говорят — да, другие — нет. Кто как смотрит на дело. Но, впрочем, лучше не упоминай при нем, что братом мне приходишься. Такая бедная родня тебе не в честь и не в прибыток.
Йоханнес засмеялся.
— Да я уже рассказал об этом трактирщику. А он, между прочим, хвалил тебя. Ты у него, оказывается, лучший рыбак.
— Ну-у? В самом деле он так сказал? — Ларс Петер даже покраснел от смущения и гордости.
— Да, он прибавил еще, что ты человек недалекий. Но он считает, что даже треску можно научить уму-разуму.
— Вот как? Еще и это? К чему же он это сказал, черт возьми? Разве же я не знаю, что дурака уму-разуму не научишь! Глупости какие!
— Уж не знаю, что он хотел сказать. Но сам он человек башковитый. Прямо, как ученый.
— А тебе, я слышал, повезло, — переменил разговор Ларс Петер. — Говорят, что ты почти обручился с дочкой хуторянина?