— Им за это платят? — Ларс Петер пытливо посмотрел на него.
— Да-а, и здорово иногда. Но зато уж они берут на себя все хлопоты насчет того, чтобы и повеселиться, и переночевать, и все такое. И с бабой сведут, если пожелаешь.
— Ну, это мне ни к чему. Вот если б они свели меня с собственной женой.
— Этим они как будто не занимаются. Впрочем, попробуй, потолкуй!
Нет, уж лучше подальше от таких. Он привел в порядок телегу и отправился в город. Где-то на площади Хаусер держал трактир один друг его юности, и Ларс Петер решил отыскать его: не даст ли тот совет, как приняться за дело.
Стали зажигать уличные фонари, хотя еще и не начинало смеркаться: видно, тут в городе на свет не скупились. Ларс Петер громыхал своими сапожищами по направлению к Соборной площади, разглядывая дома. Этот сутуловатый великан в шляпе и балахоне, отливавших всеми цветами линялой радуги, казался настоящей деревенщиной. Когда он расспрашивал прохожих о дороге, бас его раздавался на всю улицу, хотя великан и старался говорить потише. Люди приостанавливались и смеялись. Он сам вторил им и отпускал шуточки, но и смех этот и шутки, против его собственной воли, громом прокатывались между домами. Ларса Петера сопровождала целая свита из ребятишек и молодежи. Он благодушно принимал их крики и смешки, но все же испытывал чувство неловкости, пока не очутился наконец перед дверями подвального кабачка и не обтер потного лба своим красным платком.
— Здорово, Ханс Маттисен! — гаркнул он, спускаясь в полутемный подвальчик. — Узнаешь старого приятеля?
С радости, что наконец добрался, куда нужно, Ларс загремел еще оглушительнее, его голосу тесно было под этим низеньким потолком.
— Полегче, полегче! — послышался веселый голос из-за стойки. — Дай-ка сперва зажечь свет.
Когда вспыхнул газовый рожок, выяснилось, что хозяин кабачка и Ларс Петер вовсе и не знакомы друг с другом. Ханс Маттисен еще несколько лет тому назад уехал отсюда.
— Но ты не огорчайся, — сказал новый хозяин. — Присаживайся!
Ларса Петера усадили, угостили густой похлебкой из требушины, подали к ней графинчик водки, и гость остался вполне доволен, сидел и благодушествовал.
Хозяин оказался шустрым и славным малым. Ларс Петер разговорился с ним по-приятельски и сам опомниться не успел, как рассказал ему всю подноготную. Да ведь для того он и приехал сюда, чтобы поискать советчика, и набрел-таки на подходящего человека.
— Только-то и всего? — сказал хозяин. — Такой пустяк мы живо уладим. Стоит только послать за Капельмейстером.
— Это что за птица? — спросил Ларс Петер.
— Капельмейстер? Башковитее его не сыщешь человека на свете. Нет такого дела, которое бы он не обмозговал. Но он страшный чудак, понимаешь? К примеру сказать, терпеть не может собак. На него как-то раз набросились полицейские собаки, приняли его просто за мазурика. Так вот он этого забыть не может. И если зайдет у вас разговор о собаках, ты только скажи, что собаки самые подлые твари… чуть ли не хуже самих полицейских. Этих он тоже не переваривает. Катрина! — крикнул хозяин в кухню. — Сбегай-ка поживее к Капельмейстеру!.. А ты наливай ему почаще из графинчика. Надо, чтобы он отмяк, прежде чем просить его.
— За этим дело не станет, — с важностью сказал Ларс Петер и выложил на стол десятикроновую бумажку. Хозяин сунул ее себе в карман и одобрительно заметил:
— Правильно поступаешь, приятель! Так оно будет лучше всего. Я уж позабочусь о напитках — без лишнего шума. Ты, как видно, человек толковый. Надеюсь, бумажник у тебя в порядке?
— Сотенка без малого найдется, — ответил Ларс Петер, побаиваясь, что этого, пожалуй, покажется мало.
— Ты свидишься с женой! — с жаром воскликнул хозяин и протянул руку Ларсу Петеру. — Увидишься! Это так же верно, как то, что я твой приятель! Пожалуй, сегодня же ночью уснешь в ее объятиях. Что скажешь, старина? — Он дружески положил руку на плечо Ларса Петера и принялся его трясти.
Ларс Петер растроганно посмеивался, готовый прослезиться. Он немножко разомлел от тепла и от водки.
В подвальчик спустился высокий худой господин в рединготе, но без жилета и без воротничка. Может быть, его слишком поторопили? Очки надеть он все-таки успел и вообще похож был на человека, знающего свое дело, напоминая своим почтенным видом не то глашатая, не то фокусника с ярмарки. И голос у него был такой высокий, надтреснутый, и кадык выпирал.
Хозяин встретил его чрезвычайно почтительно.