- Да проходи уж, никто тебя не тронет, - тихо произнес Равен, - Проголодался, небось?
С полминуты Каинар думал, а стоит ли принимать приглашение... Приглашение принять стоило, и он молча юркнул под жесткое теплое Равеново крыло, зыркнув на Яноса довольным желтым глазом. Равен усмехнулся, вздохнул и сгреб приемыша поближе к себе. Янос придержал вздох, наблюдая, как инструмент истаивает в руках, и поднял взгляд на Каинара. Тот довольно ухмыльнулся - мол, а мне можно! - и громко заурчал. Инайя мягко улыбнулась ему, кошка подобралась поближе и нагло улеглась на ноги Равену. Янос исподтишка разглядывал химера, о чем-то размышляя и примечая для себя, чем еще надо будет заняться назавтра. Инайя, подумав, встала и принесла с кухни булочек, велев "съесть, чтоб к утру не зачерствели". В результате под смешки супругов Каинар, Янос и кошка честно исполняли наказ.
Вождь, устроившийся на полу рядом с остальными, улыбался, глядя, как ирсан втихушку стащила булку прямо из-под лапы химера и с урчанием принялась ее есть. Он хотел было что-то сказать, но передумал, стягивая с лохматых волос корону и укладывая ее на ковер рядом с камином. Безделица удостоилась одного любопытного взгляда химера и чуть приподнятого в недоумении уха - зачем эта штука, мол, нужна?..
Разошлись они только тогда, когда уж совсем прогорели угли в очаге, а химер начал отчаянно клевать носом, упорно не признаваясь, что засыпает. Смятение и неуверенность, наконец, оставили его, сменившись ощущением надежной защищенности и домашнего покоя. Он так и заснул у приемного отца на плече, до постели пришлось нести. Янос почему-то грустно качал головой...
Зато на следующее утро морозную тишину Шейенского леса разорвал громкий свист Воздушного Элементаля, стучащего в окна и двери, и крайне обиженного тем, что все проснулись, но на него никто не обращает внимания. Чета Каарис хлопотала на кухне, кошка упорно вертелась под ногами, а Янос заканчивал лечение Каинара.
Под чуткими пальцами шрамы стягивались, дурная кровь и остатки черных проклятий исчезали, пропадала боль и напряжение, и вместе с тем разрозненные части своего-не-своего тела срастались вместе в единое целое. Вемпари в последний раз осмотрел раны, переправляя в ослабевшее тело теплые потоки живых сил, пробуждая дремлющее естество. Особо внимательно руки целителя пробежались по лицу, проверяя, все ли ровно, не перекашивают, не уродуют ли его рубцы.
- Вот так... - тихо произнес Янос, отсаживаясь от Каинара, - Теперь нужно лишь время.
- Благодарю, - тихо отозвался химер. Что еще сказать, он не знал. Его затапливало чувство цельности и легкости существа, внешнее наконец-то соответствовало внутреннему, потому как эфирное тело Янос тоже поправил, как умел.
Каинар сел и как можно дальше отстранился от вемпари. Почему-то сейчас это казалось ему важным, хотя понять, с чего бы, он не мог. Желтые глаза, не мигая, смотрели в темно-карие, и несложно было уразуметь, что он ищет ответов на вопросы. Янос терпеливо ждал. Только жесткие, пахнущие грозой угольно-черные крылья чуть подрагивали.
- Скажи мне, - медленно и не совсем уверенно обратился Каинар к вемпари, - что я такое? Ты целитель, ты должен знать, что я. И как мне теперь жить...
- Ну, прежде всего, не что, а кто, - ответил крылатый. - Ты же не вещь. И бояться себя тебе тоже определенно не стоит, несмотря на то, что ты теперь больше не человек.
- Не человек... - эхом отозвался Каинар. - А кто?
- Как это ни прискорбно, в твоем теле очень мало что осталось от тебя прежнего, - вздохнул вемпари. - У тебя даже сложение было иным. Ты не зверь, но и не человек... Очень многое в тебе от нас, вемпари, причем в прямом смысле. Даже кровь. Так что ты, в какой-то мере, наш родич теперь. Ты химера. Ну, или... химер, если говорить о мужском роде.
Янос спокойно смотрел в золотые требовательные глаза. Они могли напоминать кошачьи, если бы не были настолько человеческими - яркого искристого, как драконье вино, золотого оттенка, с разбегающимися от зрачков к ободку радужниц янтарно-красноватыми лучиками.
- А кровь? - требовательно и настойчиво спросил химер. - Кровь? Голод? Объясни, почему?!
- Будь спокойнее, Каинар, - вскинул жилистую руку Вождь. - Тебя пытались сделать нежитью, даром такое не проходит. В твоей крови не хватает некоторых элементов, и я не смог это исправить... Тело будет требовать восполнять их, и расход жизненных сил тоже. Проще всего для тебя будет сделать это через кровь. И совсем не обязательно человеческую. С этим можно только смириться, пожалуй...
Тот в ответ вздохнул, выглядя совсем уж потерянным.
- Нежить? Но тогда... Наверное, у меня теперь нет души, раз...
Вот тут Янос вытаращился на Каинара, едва не замахнувшись для оплеухи:
- Ты не умирал! Если хочешь знать, когда тебя пытались сделать нежитью - весь мир вздрогнул! Что-то помешало этому случиться! И впредь не смей даже тени мысли допускать о подобном!..
Вемпари фыркнул.
- А тогда, что это такое? - химер весь подался вперед, гневно раздувая ноздри и шипя. - Это что?..
Волна багряной мути едва не затопила плавающее на самой поверхности сознание, и он отчаянно и совершенно неумело потянулся к разуму крылатого, силясь затащить того внутрь и показать тот кошмар, в который превратилось его исковерканное «я». Получилось грубо и резко...
Серебристые осколки стекла, плавающие по поверхности грязной туманной жижи из страха, ненависти, отчаяния, боли, гнева, звериных инстинктов, обрывков памяти, чужих криков, визга, смятения и разочарования. Руины когда-то белого города, превращенного в изуродованные остовы мертвых зданий, и бродящие по ним твари, порожденные все той же памятью и ужасом перед ней...
Янос вздрогнул, на мгновение касаясь пальцами виска и переводя удивленный взгляд на напряженного, как натянутая струна, Каинара. В глазах крылатого мелькнули страх и тревога:
- Это... это ты?
- Это то, что от меня осталось. Там...
Вемпари судорожно вздохнул:
- Я плохо умею лечить такое, но могу попробовать... Хотя единственное, что с таким справляется - это время. Раны души заживают гораздо медленнее и хуже, чем телесные. Тебе придется с этим жить какое-то время.
Янос придвинулся ближе, касаясь ладонями висков Каинара, осторожно и неуверенно потянувшись к сознанию, разбитому на сотни осколков.
Внутренний кокон был исполосован, смят, изуродован до неузнаваемости. Крылатый поежился, ощущая непривычный холод. Не похожий ни на что холод. Даже не могильный, скорее... холод бездны. Легкие нити потянулись к особенно жутким на вид повреждениям, пытаясь как-то стянуть края раны, вытянуть кроваво-черную муть, но ее было так много, что все действия казались переливанием из пустого в порожнее. Яносу с трудом удалось соединить несколько частей сознания, срастить, притянуть осколки... однако туман лишь стал менее плотным, и по-прежнему окутывал все окружающее.
- Тяжело... - выдохнул крылатый, отдергивая руки и помотав головой, будто прогоняя видение. - Это просто... я не понимаю...
- Не важно, - встряхнул головой понурившийся химер, - все равно толку с этого не будет. Зачем миру такое черти что, как я, если я только и умею, что убивать и желать крови?..
Янос шумно выдохнул, ероша перья на крыльях, и собираясь уже всерьез выбранить чересчур мнительного Хранителя. Однако не успел он и слова сказать, как все тело пронзила резкая боль, голова закружилась, и глаза помутнели, слепо уставившись куда-то вовнутрь... Очередное видение настигло вемпари, и тот едва не рухнул на пол. Оно было, как всегда, болезненным и неожиданным. И вгрызалось в сознание, как сверло. Крылья Вождя бессильно дергались, черные перья то заострялись, превращаясь в жесткое подобие стальных лезвий, то снова становились мягкими. Напуганный химер разрывался между голосом инстинкта, что требовал держаться подальше от возможной опасности, и внезапным желанием хоть чем-то помочь. Янос, прикрыв глаза, что-то беззвучно шептал одними губами.