Он спустил в тебя?
Нет.
Он вытащил его, обхватил рукой и кончил ей на ляжку. Будь ты проклята, сказал он. Он поднялся, натянул комбинезон и, шатаясь как медведь, побрел к свалке.
Потом появился Баллард. Он проходил по тропинке со своим прищуром и напускным равнодушием, с винтовкой, зажатой в руке или висящей на плече или сидел со стариком на вздувшемся диване во дворе и пил с ним из полугаллонной банки самогон, подавая и забирая сырую картошку, в то время как младшие девочки выглядывали из хижины и хихикали. Он положил глаз на длинноногую блондинку, которая сидела, поджав ноги так, что были видны ее трусы. Она все время смеялась. Он никогда не видел ее в туфлях, но у нее было несколько трусов разного цвета на каждый день недели и черные по субботам.
Когда Баллард проходил мимо трейлера, эта самая девушка развешивала белье. С ней был мужчина, сидящий на пятидесятигаллонной бочке, и он повернулся, прищурился на Балларда и заговорил с ним. Девушка поджала губы и подмигнула, а затем запрокинула голову и дико расхохоталась. Баллард усмехнулся, постукивая стволом винтовки по своей ноге.
Что скажешь, красавчик? — спросила она.
Над чем ты смеешься?
На что ты смотришь?
Похоже, он смотрит на эти красивые сиськи, — сказал человек на бочке.
Хочешь посмотреть на них?
Конечно, — сказал Баллард.
Дай четвертак.
У меня столько нет.
Она смеялась.
Он стоял и ухмылялся.
Сколько у тебя есть?
Десять центов.
Ну, давай два с половиной цента и сможешь увидеть одну из них.
Давай, потом отдам, — сказал Баллард.
Говоришь, потом дам? — спросила девушка.
Я сказал, потом отдам, — сказал Баллард, краснея.
Мужчина на бочке хлопнул себя по колену. Погоди-ка, сказал он, а что у тебя есть такого, что Лестер сможет увидеть за десять центов?
Он уже насмотрел на полдоллара.
Херня. Я ничего не видел.
Тебе и не нужно ничего видеть, — сказала она, нагибаясь и поднимая из тазика мокрый кусок ткани и встряхивая его. Баллард попытался заглянуть в вырез ее платья. Она поднялась. Приласкай своего петушка сам, — сказала она, поворачиваясь спиной и снова смеясь своим внезапным полусумасшедшим смехом.
Что, выкусил, Лестер?
У меня нет времени возиться с вами, — сказала девушка, с ухмылкой повернувшись и подняв таз. Она вскинула бедро, поставила на него таз и посмотрела на них. За небольшим трейлером на фоне неба старик катил шину и от горящей кучи старой резины поднимался тягучий столб вонючего черного дыма. Дерьмо, сказала она. Вам только дай, вы потом не отвяжетесь.
Они смотрели, как она неторопливо поднимается по холму к дому. Я бы рискнул, — сказал мужчина. А ты, Лестер?
Баллард сказал, что тоже.
ПРИХОЖАНЕ церкви Сиксмайлс повернулись все разом, как марионетки, когда после начала службы за их спинами открылась дверь. Когда Баллард вошел со шляпой в руке, закрыл дверь и сел в одиночестве на заднюю скамью, они медленно повернулись обратно. Среди них пошел шепот. Проповедник остановился. Чтобы оправдать молчание, он налил себе стакан воды из кувшина на кафедре, выпил, поставил стакан на место и вытер рот.
Братья, — продолжал он, обращаясь с библейским лепетом к Балларду, который читал объявления на доске в задней части церкви. Предложение этой недели. Предложение прошлой недели. Шесть долларов и семьдесят четыре цента. Число прихожан. Снаружи в водосточную трубу забарабанил дятел и эти вздернутые головы завертелись и повернулись к птице, требуя тишины. Баллард простудился и громко сопел во время службы, но никто и не ждал, что он перестанет, если только сам Бог косо посмотрит, поэтому никто не смотрел.
В КОНЦЕ ЛЕТА в ручье появились окуни. Баллард ходил по берегу от одного места к другому, заглядывая в кусты с солнечной стороны. Он уже несколько недель питался кукурузой и овощами, которые он воровал с полей и огородов. Исключение составляли лишь нескольких подстреленных им лягушек. Он стоял на коленях в высокой траве и разговаривал с рыбой, шевелящей плавниками и неподвижно застывшей в прозрачной воде. Ну разве ты не отличный жирный сукин сын, - сказал он.