- Курва! Вот же курва, здесь он где-то.
- Потише, брат, подождем здесь.
На этих словах скрипнула закрывающаяся дверь и разговор стих. Дробышева передернуло. Ищут его. Наверное. Надо куда-то уйти подальше. В тот же миг он перепрыгнул через ручей и полез в горку из оврага, подтягивая свое хилое тело за голые корни деревьев.
Выбравшись из оврага, он оглянулся: виден протекающий внизу ручей, излучина и покосившаяся лачуга с металлической крышей, теперь захваченная неизвестными, явно желающими ему зла. Надо уходить.
Лес на противоположном берегу ручья был не таким густым. Среди поредевших деревьев свободно проникали лучи солнца. Ступая мимо кротовых горок, он глядел под ноги и думал, что неплохо было бы разжиться деньгами на сигареты и на водку. На самые дешевые папироски, хоть приму. Курить хотелось, хоть листья поджигай и дыши дымом. А выпить, ну с выпивкой как обычно, для поднятия бодрости духа не помешало бы. Дробышев сорвал пару листьев и закинул их в рот. Принялся жевать, как корова траву. В этом лесу он обычно жарил шашлыки с водкой и девками, когда работал на заводе. Никогда бы не подумал, что придется так вот скитаться по нему, не имея и гроша ломанного в кармане. Подняв голову, Сергей остановился - на дереве, перед ним, висел человек.
Качаясь из стороны в сторону, на капроновой толстой веревке удушился полный мужчина. Посиневший, с высунутым темным языком и засохшей пеной у рта, он навёл ужас на остолбеневшего Дробышева. Под скрип сука, на котором был привязана веревка, будто мрачный маятник, он передавал привет всем живым с того света.
Сергей долго смотрел на висельника, не зная, что предпринять. Судя по всему, бедолага сделал это несколько дней назад. Под самоубийцей лежали его коричневые туфли, видимо, в агонии сброшенные еще с живого трепыхающегося. Серые брюки покойника в районе паха имели темное пятно.
Дробышев приблизился на расстояние вытянутой руки к повешенному и принялся, брезгливо скорчив лицо, ощупывать его карманы. Закоченевшее тело холодом смерти отзывалось на манипуляции с ним. В левом кармане брюк Сергей обнаружил бумажник. Вытащил его двумя пальцами, заставив висельника качнуться в сторону, и обнаружил внутри всего стольник. Ну хоть что-то. На хлебушек хватит и на сигаретки. Самые дешевые папиросы. Все же в лесу можно жить. Дробышев решил вернуться к дорожке у ручья, чтоб отправиться в магазин на районе.
Обрадованный он вышагивал горделивой походкой, среди деревьев, сладостно предвкушая скорый обед. Сто рублей словно миллион долларов грели карман засаленных штанов. Надо спуститься обратно к ручью. Как бы своим видом не напугать продавщицу. Хотя не страшно, плевать на вид. Что-то пошло не так! Ноги Дробышева заскользили вниз по опавшей гнилой листве и он, упав на зад, ехал вниз в овраг. Попытался ухватиться за корень, да ухватил лишь комок земли. Беспомощно хватаясь за чернозем, он ехал вниз все быстрее. К своему ужасу он с огромной скоростью приближался к большому камню.
Удар пришелся на руку, которой Сергей закрыл лоб. Распластавшись перед камнем, он приходил в себя. Как бы не сломана кость, думал про себя он, но кажется, пронесло, цел ,только ушибся.
- Ну вот мы и встретились, козел, - раздалось сверху.
Дробышев перевернулся на спину и увидел склоненные над собой две фигуры с оскалом злобы на лицах. Одного из них он узнал - это был водитель камаза.
Били, казалось, вечность. Как никогда. Случались, конечно, в детстве у Дробышева стычки в детдоме, а однажды его ограбили, когда он шел по парку, тоже ногами били, один зуб выбили. Но в этот раз весьма постарались. Пошатнулись два зуба. Если б Дробышев не закрыл лицо руками, то и вовсе лишился бы штакета. Болел живот и почки, по ним приложились основательно. Голова гудела. Как назло, вытащили ещё и стольник из кармана.
Через минут сорок он встал и прихрамывая, плелся к лачуге. В ручье смыл кровь, выступившую из десен и окрасившую низ лица. Умылся.
В лачуге его встретил 237 воскликом:
- О, мой дорогой друг, вам нужна медицинская помощь!
- Заткнись, падла! - огрызнулся Дробышев и подошел к матрасу. Хотел было рухнуть на него, но обнаружил, что он залит чем-то, судя по всему мочой.
- Твари, - прорычал Сергей, - и потащил матрас сушиться на улицу.