После чего вернулся в хижину и уселся в углу под паутиной с дохлыми мухами. На ум приходили паршивые мысли. Хотелось есть и курить. На полу валялись шкурки от колбасы, он взял один обрезок и с унынием на него посмотрел. Живот поднывал от голода, и чтобы хоть как-то обмануть организм Сергей принялся сосать обрезок.
- Все же правоохранительные органы - это тот контингент, который прислушается к нашим словам.
- Да пошел ты! Не буду я с ментами общаться! Меня за больного посчитают.
- Надо разучить основные тезисы и ..
- Заткнись!
- О, мой дорогой друг, не ругайтесь, прошу вас.
- Мне херово, болит все.
- Отдохните, поспите, сон - лучшее лекарство.
Дробышев вытянул вперед ноги и прислонившись к шершавой стене лачуги закрыл глаза. Во сне ему виделась еда. Много еды. Жаркое и борщи, салаты и шашлыки. Проснулся среди ночи, свет луны пробивался сквозь оконце, освещая узкую полоску на полу. Ныл живот, и все тело трясло в горячке побоев.
Сергей поднялся из своего угла и, прихрамывая, выбрался наружу. Пахло свежестью, доносимой от воды. На ветвях ухал ночной охотник, филин. Он то умеет добывать себе еду в лесу, в отличии от Дробышева. После тех скачущих через костер, возможно, остались какие-нибудь объедки, надо бы сходить и проверить.
На полянке серебрились угли сгоревшего костра. Дробышев ощупывал землю у спиленных бревен. Его рука коснулась чего-то мягкого. Подняв с земли находку, он разглядел в лунном свете растоптанную запеченную картошку. Слегка обдул и с жадностью запихнул в рот. Желудок с урчанием принял желанную пищу. Время, когда картошка опускалась по пищеводу стало самым приятным за прошедшие сутки. Никогда еще Дробышев не радовался так еде.
Ползая на коленях по полянке, он искал ещё чего-нибудь съестного. Он походил на собаку-ищейку в поиске подстреленной дичи. У края бревна, на свою радость, нащупал вялый огурец и корку черствого хлеба. Какие эти прыгающие расточительные - харчами разбрасывались как какие-то господа в ресторане. Находки тут же отправились к картошке в ноющий желудок.
Начинался рассвет. Голод, раззадоренный остатками пиршества, не унимался. Кусочек хлебной корки Дробышев решил не глотать, а сосать его, покуда он не растворится полностью во рту. А все люди сейчас дома, под одеялами, думал Сергей, с женами спят. Скоро проснутся и будут завтракать яичницей с помидорами. Ленка очень вкусно готовила. Как он скучал по её стряпне. Лучше всего у нее выходили зимние салаты - оливье и под шубой. Объедение. Кусок корки полностью растворился.
Сергей вышел на тропу в горьких думах о своей судьбе. Тело ещё трясло от небольшой температуры. На рубашке засохли пятна крови, в лучах зари представшие багровым цветом. Дробышев закричал во все горло. Протяжно и громко, от отчаяния и злобы, охватившей его. Дрожь не унималась.
Медвежьей походкой он поплелся к жилому микрорайону. В это время на улицах никого нет, да и к тому же сегодня выходной день или нет? Дробышев уже сбился во днях и не помнил сколько он живет в лесу с унитазом. По проспекту Крылова пробежала свора лающих псов, стерегущих свою территорию от чужаков. Под светом еще горящих фонарей он плелся вдоль бетонных унылых панелек.
Свернув с проспекта, Сергей вышел на дорожку, ведущую вдоль детского сада, мимо футбольного поля. Впереди, серыми кирпичными коробками, с выступившей на стенах плесенью, высились пятиэтажные общежития. Где-то вдали залаяла стая бродячих собак. Подойдя ближе к общежитию, Дробышев уставился на окно своей комнаты. Из глаз выступили скупые слезы. Вход темным проемом был похож на черную дыру.
В коридоре, на втором этаже, не горел свет. Предательски скрипели доски, под шагами озлобившегося от несправедливости жизни Сергея. Он вошел на общую кухню и ощутил своим уже почти животным нюхом, запахи еды, еще не выветренные и заставляющие выделять слюну. Взгляд его остановился на кухонном шкафу с приборами. Открыв одну створку, он вытащил из него топор, большой и хорошо наточенный, предназначенный для рубки мяса. Сам не раз им пользовался, когда жил здесь.
Стоя у своей комнаты, он глубоко вдохнул и опустил дверную ручку вниз, толкнул дверь от себя. Заперто. Тихо. В комнате быть может ещё никто не живет? В глубине коридора, противно скрипнув, открылась чья-то дверь. Сергея передернуло от страха, он развернулся и помчался к лестнице, на выход. Проскакивая через одну ступени, в момент очутился на первом этаже.
Тут он решил задержаться. Быстрым шагом вошел на общую кухню и, освещенный утренним восходящим солнцем, выдвинул из под рабочего кухонного стола мусорное ведро.