Пол и стены едва ли не целиком покрывала грязь, с которой метла совладать не могла, — в основном засохшие пятна от алкоголя и мёда. Я плеснул воды, опустился на четвереньки и стал тщательно оттирать каждое пятно губкой.
На следующий день я приступил к стирке и начал с того, что рассортировал гору одежды по тканям. Разумеется, стиральной машинки не было. Пришлось набрать воды в тазик и повозиться со стиральной доской. Кстати, стиральную доску я увидел впервые. Подушечки пальцев быстро набухли, а затем сморщились.
Каждый раз, когда я принимался мести, отжимать, тереть или скрести, Хякусюбо давал краткие, но ценные советы. При этом он, по всей видимости, старался проявлять учтивость, но сам к работе ученика не притрагивался и следил за мной, прислонившись к дверному косяку или упершись локтем в подоконник.
В день, на который выпала стирка, мне очень повезло с погодой: ясное синее небо простиралось до самого горизонта. Я залез на крышу, чтобы развесить чистую одежду. Следом поднялся Хякусюбо, присел на стул и стал обмахиваться веером.
— Ты на Куматэцу не обижайся. Он, конечно, по натуре вспыльчивый, но уже через день обо всём забывает. Так что не волнуйся почём зря.
— Да не в этом дело…
— У тебя так вся одежда будет мятая, не забывай встряхивать!
— А…
Я послушался совета и стал тщательно развешивать, встряхивая каждую вещь.
На следующий день пришло время отправиться за покупками. Во всех магазинах кипела жизнь — работники готовились к открытию с раннего утра. На площади я увидел Иодзэна. Он стоял в окружении толпы учеников и раздавал указания. Хякусюбо рассказывал, что Иодзэн — настоящая знаменитость Дзютэна: действующий член городского совета, а также глава школы боевых искусств под названием «Дозорный», в которой учатся городские полицейские. Выглядел Иодзэн мужественно — казалось, на него всегда можно положиться. При этом с учениками он вёл себя мягко. Наверное, никто не откажется иметь такого учителя…
До полудня на площади работал утренний рынок. Прилавки под большими разноцветными зонтами ломились от обилия овощей и фруктов. Торговать приходили местные крестьяне, и цены были немного ниже, чем в магазинах. Я ходил по рынку, сжимая в одной руке список, а во второй — деньги. И то и другое мне выдал Хякусюбо.
Продавцы бросали на меня заинтересованные взгляды, в которых сквозило любопытство, граничащее с бестактностью.
— Никогда ещё человеку ничего не продавала!
— Правда?
В одной из лавок две любопытные пожилые продавщицы попытались меня разговорить. Я же старался не болтать лишнего и поскорее уйти с покупкой.
— И надолго ты у нас, мальчик?
— Не знаю.
На этот вопрос у меня действительно не было ответа. Я ушёл с двумя полными корзинами, за спиной слышались нарочито громкие голоса:
— Ух, какой нелюдимый.
— Да уж, человека не исправишь!
Они говорили с явной неприязнью, точно такую же неприязнь испытывал и я.
И ладно бы этим всё закончилось…
На обратном пути меня обступила толпа мальчишек во главе с Дзиромару, сыном Иодзэна. Они пытались куда-то меня заманить и хитро ухмылялись. Пришлось подчиниться и пойти за ними на школьный двор — туда, где нас никто не мог увидеть.
Вдруг Дзиромару с силой ткнул меня в спину:
— Чёртов человек! Чудовище!
Останавливаться он явно не собирался. Я держал в руках корзины с покупками и не мог дать сдачи, поэтому противник одолел меня, словно беззащитную жабу. Я упал, овощи вывалились из корзин и покатились по двору. Во рту стало солоно от крови из рассечённой губы. Дружки Дзиромару хохотали во всё горло, а сам он стоял с гордым видом, сложив руки на груди. Похоже, этот поросёнок был у них заводилой.
— Я слышал, о чём говорил папа: со временем люди выходят из-под контроля.
— Ну-ну.
— Раз так, надо бы от тебя поскорее избавиться!
Но стоило Дзиромару занести сжатый кулак…
— Дзиромару, прекрати, — вмешался подошедший Итирохико.
— Брат?
— Разве такой слабак тянет на чудовище?
— Просто слабаки вроде него бесят…
Итирохико протянул руку, помогая мне подняться.
— Если брат будет опять приставать, скажи, и я его накажу, — участливо произнёс он и стал собирать рассыпавшиеся овощи.
— А ябедничать вообще нечестно! — заныл Дзиромару, смотревший на нас со стороны.
— Дзиромару, перестань!
— Брат, ты такой сильный! Можешь вещи поднимать, не притрагиваясь к ним, прям как волшебник, — начал подлизываться кабанчик. — Покажи-ка ему, как ты умеешь.