— Если так посмотреть, у него полно уязвимых мест. Теперь видно, что он всё это время полагался в основном на атаки.
— Ещё бы! Он же ведёт себя как вздумается, ни о ком другом и слышать не желает. Подстраиваться под противника ему сложнее всего.
— Вот расплата за то, что он тренировался в одиночестве…
Куматэцу пропускал удар за ударом. Кюта упёр руки в боки и пожурил медведя:
— Подстраивайся под противника!
— Я пытаюсь!
— Но безуспешно, — равнодушно заметил Кюта.
— Ах ты мерзавец!
Лицо Куматэцу исказилось от гнева, он заскрипел зубами, однако кое-как взял себя в руки и хрипло выдавил:
— Учи меня получше.
К слову, тренировки Кюты не ограничивались фехтованием. Бой без оружия — неотъемлемая составляющая стиля Куматэцу.
Кюта нацелился на арбуз, насаженный на бамбуковую палку, и…
— Ия-а!
…изо всех сил ударил по нему кулаком. Однако тот лишь качнулся, на поверхности не появилось ни трещинки. Разбить такой арбуз можно лишь точно выверенным ударом.
Кюта заскулил от боли и стал махать распухшим кулаком. Что ж, все новички через это проходят, зато опытные бойцы вроде Куматэцу…
— Ора-а!
…способны без труда разбить на мелкие осколки даже полную воды вазу, которую обеими руками тяжело обхватить.
— Чёрт…
Кюта не хотел уступать, и дух соперничества воспылал в нём с новой силой.
Даже в Дзютэне ребят, которые по-настоящему обучаются боевым искусствам, не так уж много. Когда одежда для тренировок Кюты окончательно села по фигуре, среди детей не осталось никого, кто мог бы с ним справиться.
А уж неловкие выпады сорванцов, которые в своё время задирали нашего героя, теперь и близко не могли навредить ему. Кюта даже не пытался им парировать — просто уворачивался. Хулиганы какое-то время месили кулаками воздух, а потом сами же падали. Так заканчивались не только драки один на один. На Кюту нападали парами, окружали толпой, но он с лёгкостью уклонялся от всех выпадов и никому не уступал. Его рейтинг в глазах детей Дзютэна рос как на дрожжах, и в один прекрасный день…
— Не зарывайся, мерзавец!
…на пути Кюты возник Дзиромару, державший в руках шпажку с шариками данго[12]. При встрече с соперником он быстро переложил лакомство в рот.
Дзиромару, как и его брат, тренировался в школе Иодзэна и даже носил на поясе меч. Дети не сомневались, что он разгромит Кюту в пух и прах. В быстро образовавшейся толпе болельщиков я даже заметил троицу любителей делать ставки.
«Я на Дзиромару», «И я на Дзиромару», «И я».
Не стесняются ставить даже на детские драки!
— На-на-на! — Дзиромару быстро замахал кулаками, но его удары даже не задели Кюту.
— Э-эх, вот тебе!
Дзиромару взмахнул зажатой в зубах шпажкой. С неё слетели два шарика и устремились в сторону противника. Кюта отбил их обратно открытыми ладонями. Однако Дзиромару уступать не собирался и сделал то же самое. Шарики летали между ними так быстро, что глаз не успевал следить. Постепенно ребята подходили друг к другу ближе и ближе, а зрители скандировали их имена всё быстрее.
Раз! — основанием правой ладони Кюта затолкал оба шарика в рот Дзиромару.
— Угх! — выдохнул тот.
Затем Кюта чуть пригнулся и левой ладонью ударил противника в грудь.
— А-а! — Дзиромару с размаху сел на землю.
Битва завершилась. Кюта победил и поклонился противнику, как того требовал этикет.
Азартную троицу неожиданный финал огорчил, а со стороны ребятни послышались восторженные возгласы.
Но что самое удивительное — когда Дзиромару прожевал и проглотил шарики, он вдруг взглянул на соперника с восторженной улыбкой:
— А ты крут!
Кюта вытаращил глаза от удивления: интонация недавнего врага кардинально изменилась.
— А?
Дзиромару поднялся на ноги и протянул для рукопожатия обе руки.
— Сильных я уважаю! Заходи как-нибудь к нам в гости, я угощу тебя вкусными конфетами. Ну как, придёшь?
Кюта смотрел на честную открытую улыбку и не верил своим глазам…
С тех пор зиму не раз сменила весна, и вновь наступило лето…
У нас вошло в привычку поедать арбузы, разбитые кулаками Кюты. Куматэцу и его ученик всё так же состязались друг с другом во всём на свете. Они соревновались даже в том, кто быстрее съест арбуз.
— Я же говорил, жуйте не спеша, — пытался я их образумить, но куда там.
Куматэцу закончил чуть раньше, отшвырнул корку и вскочил из-за стола:
— Победа! Мыть тебе!