Куматэцу самодовольно хмыкнул. На его лице сияла честная, искренняя улыбка. Мне хотелось верить: он рад не только тому, что победил и стал святым отцом. Ведь куда важнее другое: их с Кютой души нашли наконец-то общий язык, а тела сражались как одно!
— У нас новый святой отец!
Зрители хлопали, отбивая ладоши.
Иодзэн поднялся на ноги и тепло взглянул на Куматэцу:
— Хорошего сына он воспитал!..
Ученики Иодзэна не поняли его слов и переспросили, однако тот не стал отвечать, бросил краткое: «Идёмте» — и пошёл прочь.
— Хо-хо-хо.
Казалось, святого отца такой исход полностью устраивает. Он встал, посмотрел на своё кресло и тут заметил кое-что странное:
— А куда подевался… меч Иодзэна, который сюда воткнулся?
В следующее мгновение святой отец ахнул и перевёл взгляд на поле боя. А там… Что-то стремительно двигалось сквозь падающее конфетти.
Меч Иодзэна!
Раздался глухой звук.
— Э?..
Кюта не понял, что произошло. Куматэцу убрал руку, затем попятился назад. На землю под его ногами падали красные капли. Медведь удивлённо посмотрел вниз и медленно проговорил:
— Откуда это… красное?.. Кюта, что происходит?
Он взглянул на ученика, словно прося о помощи.
Глубоко вонзившийся меч торчал из спины Куматэцу.
И тогда затихшую арену огласил безумный, совершенно неуместный хохот:
— А-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!
Иодзэн в шоке обернулся к трибуне, где стоял Итирохико, его левая рука была поднята.
— Отец! Мой телекинез и твой клинок сразили врага, а значит, победа за тобой! Бестолковый медведь ни за что в жизни не одолел бы тебя, правда? — воскликнул он и посмотрел на Иодзэна с довольной улыбкой.
Да, мы все увидели его улыбку! До той минуты он прятал рот под шарфом, но сейчас ткань сползла и открыла лицо Итирохико на обозрение всех присутствующих. У парня не было ни крупных клыков, ни длинного носа, которыми так гордились Иодзэн и Дзиромару. Его лицо ничем не отличалось от человеческого.
— Я ведь прав, Кюта? Прав? — Итирохико перевёл бешеный взгляд на Кюту, а в груди безумца разверзлась зловещая чёрная дыра.
— Ч-что это такое? — опешив, воскликнул Татара.
— Дыра?.. — невольно протянул я.
Другим словом то, что мы увидели, описать невозможно.
И тут на рукояти вонзившегося в Куматэцу меча собралась тьма и приняла форму руки.
— О-остановись, Итирохико! — пытался урезонить сына Иодзэн.
Судя по его голосу, он уже что-то понял и очень этого испугался. Однако тот в ответ лишь улыбнулся и…
— Смотри, отец. Сейчас я добью его!
Он повёл левой рукой так, будто вдавливал её в воздух. Тёмная десница в точности повторила движение и вонзила меч ещё глубже.
Куматэцу качнулся, его колени погрузились в покрывавшее арену конфетти, голова бессильно свесилась.
Кюте оставалось лишь стоять с разинутым ртом.
— А-ха-ха-ха! — громко расхохотался Итирохико. — Ты видел, Кюта? Какой позор! Теперь ты понял? Победил мой отец, Иодзэн!
— Идиот! Разве кто-то признает такую победу?! — яростно крикнул Иодзэн.
И тут… Кюта не выдержал. Волосы на его голове встали дыбом и зашевелились. Плащ, в который он был одет, вдруг начал раздуваться в районе груди. Молния разошлась так резко, словно одежду разодрали пополам, и на свет показалась чёрная вращающаяся дыра. Такая же, как у Итирохико…
— Нет, Кюта! — воскликнул святой отец.
Но тот будто не слышал. Меч на поясе Кюты вдруг задрожал сам по себе, а шнур, связывающий ножны и рукоять, лопнул. Невидимая рука выхватила клинок, развернула в воздухе и направила прямо на Итирохико.
Тот следил за Кютой остекленевшим взглядом.
— Как ты посмел? — глухо протянул Кюта, уже не сдерживая гнева. — Как ты посмел!!!
Остриё клинка слегка подрагивало и неслось точно в Итирохико.
— Кюта! Не поддавайся тьме! — вновь крикнул святой отец.
— Брат! — Дзиромару ухватился за ноги Итирохико. Он словно собирался защитить любимого брата собственным телом.
— Остановись, Кюта! Нет! Только не это! — возопил Иодзэн и схватился за голову.
— О-о-о-о-о-о! — взревел Кюта, охваченный пылающей ненавистью.
Его меч устремился вперёд, словно выпущенная из лука стрела. Клинок с оглушительным свистом рассекал воздух, неумолимо приближаясь к Итирохико.
И тогда…
— Кю!
Скрывавшийся под плащом Тико быстро и решительно влез на голову Кюты и укусил его за нос.
— У!
Кюта невольно прижал правую ладонь к лицу. Красная нить на запястье мелькнула возле самых его глаз.