Мы с Татарой проводили парня и пошли в лазарет, чтобы, как и обещали, присматривать за Куматэцу. Тот по-прежнему лежал на койке, весь перебинтованный. Мы прислонились к стене и глядели на него. Однако нам обоим мерещился Кюта, каким он был много лет назад.
— «Благодаря тем, кто воспитал», значит… — повторил я его слова.
Они так растрогали Татару, что тот часто заморгал:
— Вот уж не думал, что он и нас считает наставниками.
— Но мы были рядом с Кютой все эти годы…
— Ага. Поначалу он казался таким дерзким и гадким мальчишкой.
— Но мы ходили к ним каждый день, и в дождь, и в солнце…
— Вложили столько сил, но не слышали в ответ ни слова благодарности.
— Потом в один прекрасный момент опомнились — а он уже взрослый…
— И заговорил вдруг так, что заслушаешься.
— Как же я им горжусь!
— И я…
И тогда…
— У-у…
Тихий стон привёл нас в чувство.
— Куматэцу!
Он вернулся в сознание…
Я пробрался сквозь лабиринт переулков Дзютэна и оказался в Сибуе.
Огромный экран здания QFRONT подсвечивал влажный воздух. Громкие звуки, доносившиеся со всех сторон, сливались друг с другом и порождали гул. Я слышал шаги толпы, идущей по переходу.
На Центральной улице повсюду красовался низкорослый бамбук, украшенный к Танабате развевающимися на ветру разноцветными листочками бумаги и самодельными флюгерами. Наступили первые выходные летних каникул, и среди прохожих сновало много молодёжи. Все они казались такими счастливыми, легкомысленными, беззаботными… Мне сразу вспомнилось, что когда-то я мечтал стать «обычным» — таким же, как они… Однако сейчас лишь я один находился в Сибуе по совсем необычной причине…
Я дошёл до таксофона, набрал номер Каэдэ и дал отбой, как только услышал первый гудок. Теперь она увидит в журнале звонков «таксофон», а позвонить с него мог только я. Каэдэ должна догадаться, что я жду её рядом со станцией, где мы обычно встречаемся. Не раз я звонил ей средь бела дня, и Каэдэ приходила. Иногда задерживалась, если требовалось завершить дела. В какие-то дни ей не удавалось выйти, но я не обижался, а просто читал книгу и ждал.
Каждая встреча проходила по одному и тому же сценарию. Но только не сегодня. Никогда ещё я не звонил так поздно вечером.
Однако вскоре Каэдэ пришла. По её словам, она выскользнула из дома незаметно для родителей. Сегодня девушка была в белом платье с синей каймой и в кроссовках. Рукой она прижимала к себе перекинутую через плечо сумку, тяжело дышала и обеспокоенно смотрела на меня.
Я протянул ей «Белого кита»:
— Я хочу, чтобы она была у тебя.
— Почему? Что случилось?
О чём-то я мог ей рассказать, о другом — нет. Очевидно, что внятно донести суть происходящего будет очень нелегко, и в то же время лучше всего говорить правду.
— Есть противник, которого я должен одолеть, но не знаю, смогу ли. Если проиграю… возможно, всему настанет конец. Поэтому…
— Но…
— Я рад, что мы познакомились, Каэдэ. Благодаря тебе я узнал так много нового и понял, насколько огромен мир.
— О чём ты? Всё только начинается…
— Я был так рад учиться вместе с тобой и хочу поблагодарить.
— Нет… Не время прощаться, я не согласна! — Каэдэ отчаянно замотала головой.
И тогда…
— Вот ты где!
Я ощутил зловещее, леденящее душу присутствие и тут же повернулся. Тико настороженно пискнул.
— Не прощу!..
Итирохико! Он стоял вдалеке, в гуще толпы, идущей по Центральной улице, и сверлил меня взглядом безумца. Я вскинул руки, готовясь в случае чего защитить Каэдэ. Неужели он пришёл сюда только ради меня?
— Жалкий человечишка!
В груди Итирохико зияла дыра, а в ней, словно смерч, бушевала бездонная тьма. Его тело излучало голубоватый свет — злился Итирохико явно не на шутку!
Однако прохожие лишь мимоходом скользили взглядом по светящейся фигуре и шагали дальше как ни в чём не бывало. Они что, думают, будто это уличный спектакль? Люди совершенно не ощущали опасности.
Итирохико медленно шагал вперёд, не отрывая от меня безумных глаз.
— Кх… почему здесь?!
— Это… и есть противник? — спросила Каэдэ, догадываясь, что происходит.
— Здесь опасно, — шепнул я в ответ. — Беги! Куда угодно, главное — подальше.
Однако девушка схватила меня за руку. Её холодная напряжённая ладонь дрожала от страха.
— Ты чего? — я попытался оттолкнуть её в сторону. — Скорей беги!
Но Каэдэ замотала головой, отказываясь уходить. Хоть она и дрожала, но вновь крепко ухватилась за мою руку: