Гонзаг Сен-Бри
Дитя да Винчи
Памяти ушедшего брата посвящаю
Эдуару, Франсуа, Бернару, Жаку, Мари и Анри
В сердце каждого из нас королевская спальня; я замуровал ее в себе, но сохранил…
Литература родилась не в тот день, когда из неандертальской долины с криком: «Волк, волк!» — выбежал мальчик, а следом и сам серый волк, дышащий ему в затылок; литература родилась в тот день, когда мальчик прибежал с криком: «Волк, волк!», а волка за ним и не было. В конце концов бедняжку из-за его любви к вранью сожрала-таки реальная бестия, но для нас это дело второстепенное. Важно совсем другое. Глядите: между настоящим волком и волком в небылице что-то мерцает и переливается. Этот мерцающий промежуток, эта призма и есть литература[1].
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
О замки, о смена времен!
Недостатков кто не лишен?
На отвесной стене бездны выстроен
из философского камня
усеянный звездами замок.
История — кошмар, от которого я пытаюсь пробудиться.
История… надо бы заново написать ее эпоха за эпохой.
История не наука, а искусство. Преуспеть в ней можно, лишь подключив воображение.
Глава 1
«ОТПРАВЛЯЙСЯ СПАТЬ В ПОСТЕЛЬ ЛЕОНАРДО»
В день моего рождения — на дворе стояла чудная зимняя погода, все утопало в снегу — отец отвел меня в сторонку и велел следовать за ним в караульное помещение замка, где царил собачий холод. В камине внушительных размеров пылали поленья, заготовленные в Амбуазском лесу.
— Ну вот тебе и стукнуло тринадцать. Это возраст претексты[3] у римлян, совершеннолетия французских королей. С этого дня ты имеешь право ночевать в спальне Леонардо.
Отец стоял подле кафедры эпохи Возрождения — высокой, из дерева, изукрашенного резьбой. Голос его был негромким, но слова звучали твердо. При этом на меня изливалось столько нежности, что я был тронут до глубины души. В нашем замке, сложенном из розового кирпича и туфа непорочно-белого цвета, купающемся в золотой дымке, поднимающейся над Луарой, Леонардо да Винчи провел последние три года своей жизни и здесь же испустил дух[4]. Сюда к нему, прославленному мастеру из Тосканы, наведывались вельможи и коллеги по цеху. Оттого каждый уголок замка, каждый находящийся в нем предмет напоены легендарным прошлым. Справа от камина, на одном из первых гобеленов Турне, представлена сцена из «Песни о Роланде», являющая глазу пышность и великолепие рыцарской эпохи. Висящие на стене две алебарды и боевой топор, с помощью которого можно было одним ударом прикончить врага, будоражат мою буйную, страстную натуру, а изваяние Святого Иоанна из крашеного дерева, стоящее в нише и залитое мягким светом, действует успокаивающе. Деревянные сундуки VI века и сиденья эпохи испанского Возрождения, покрытые кордуаном, свидетельствуют о свободном движении стилей в давние времена.
Я вскидываю глаза на отца. Его героическое прошлое помогает мне вообразить, как бы он выглядел в рыцарских доспехах. А вообразив, я начинаю думать: кто он — живой человек или одно из изваяний? Его родители, депортированные из страны за участие в движении Сопротивления, погибли в лагере, а сам он отличился в боях последней мировой войны. Я невольно проникаюсь уважением к нему. И в то же время он — родной мне человек, мой отец. Зачесанные назад седые волосы, белая рубашка, бордовый галстук, темно-синий костюм, ленточка ордена Почетного легиона и блеск перстня… да что там говорить — он для меня просто-напросто олицетворение Франции! А вот и подарок: он дожидается меня на плиточном полу. Что-то объемное, завернутое в подарочную бумагу. Что бы это могло быть? Заранее радуюсь размеру подарка. А когда упаковка разорвана, глазам моим предстает чудо: столярный верстачок, хоть и изготовленный по детским меркам, но с необходимым для работ по дереву набором инструментов: ножовкой, угольником, рубанком, киянкой, уровнем, стамеской, отверткой, буравчиком, плоскогубцами, метром, циркулем, линейкой. Всего дюжина инструментов, столь же полезных, сколь и символичных каждый по себе, к которым прилагаются специальные толстые карандаши для чертежей.
1
Владимир Набоков. О хороших читателях и хороших писателях.
2
Празднества терпения, XVIII, пер.
3
Претекста — одежда взрослых римлян: белая тога с пурпурной каймой, которую носили патриции и некоторые высокие должностные лица.
4
В замке Кло-Люсе Леонардо да Винчи провел три года (1516–1519) и скончался там 2 мая 1519 г. Он был приглашен Франциском I, подарившим ему этот замок, назначившим годовое жалованье в 700 золотых экю и попросившим лишь об одном — возможности беседовать по вечерам. Да Винчи явился в сопровождении ученика Франческо да Мельци, слуги Баттисты да Вилланис и с тремя своими любимыми полотнами («Джоконда», «Святая Анна» и «Иоанн Креститель»), трудился там как инженер, архитектор и постановщик великолепных празднеств, что оплачивалось отдельно. IBM воссоздала сорок изобретенных им механизмов, которые ныне выставлены в замке.