Анна Бантикова, Марина Здобникова
ДИТЯ ДЕМИУРГОВ. ПУТЬ К МАГИИ
Она была совершенна. Настолько совершенна, насколько может быть совершенен человек. Артес стоял, зачаровано глядя на идущую ему навстречу девушку, забыв все, о чём только что говорил своему лучшему другу Джою.
— Кто это? — спросил он, прервав рассуждения приятеля о шансах на победу в только начавшейся войне.
— Где? — недовольно уточнил Джой, оглядевшись. — А, это? Леди Мадлен Голд. Она из новых, её отец купил титул не так давно. Кстати, он поставляет оружие на фронт.
— Она очаровательна! — воскликнул Артес.
Джой оставил надежду на продолжение увлекательного разговора о Гитлере, русских и итальянцах и посмотрел на предмет восхищения своего друга.
Мадлен и вправду была очень хороша — очень худая, но пропорционально и ладно скроенная фигурка имела надлежащие формы в надлежащих местах. У нее были короткие, почти черные волосы, ярко-зеленые глаза, правильные, классические черты лица.
— Слишком худая, — огласил свой вердикт Джой, — хотя это сейчас входит в моду.
— Ничуть! — с жаром возразил Артес. — Какие у нее необыкновенные глаза! И такие плавные, грациозные движения! Она словно картина Моне…
— Ты хочешь сказать, что на нее надо глядеть издалека? — приподнял бровь Джой.
— Нет, что она вся состоит из полутонов, словно соткана из тумана!
Джой скривил очень недовольную гримасу, которая сменилась сладкой улыбкой, поскольку упомянутое творение Моне подошло к ним, ведомое под руку высоким джентльменом.
— Господин Эйр! — Мадлен склонила голову в поклоне — Я так рада видеть Вас на этом приеме! Позвольте представить Вам моего жениха — Лорд Девид Чартерис.
Джой пожал руку представленному джентльмену, одновременно незаметно толкнув застывшего с отчаянием на лице Артеса.
— Счастлив знакомству, очарован, а это мой близкий друг — сэр Артес Рэдворт.
Артес опомнился и поцеловал руку Мадлен, после чего слегка напряжённо кивнул ее жениху. Девушка очаровательно улыбнулась, хитро прищурив колдовские глаза, и протянула:
— Если бы моё сердце не было уже занято, вы вполне могли бы его разбить, сэр Артес.
После этого они с женихом медленно перешли к другой группке гостей.
— Она словно прочитала мои мысли! — трагическим шёпотом сообщил ухмыляющемуся Джою Артес.
— Милый мой! Девушка обручена. Оглянись вокруг как следует и найди ей замену, — посоветовал Джой. Ему надоел этот приём, и хотелось скорее вернуться в поместье. Там был простор, не было слуг, и был лес. Его лес.
— Я не могу забыть её. Она словно приковала моё сердце незримыми путами…
— Артес, я ухожу домой, — категорически заявил Джой. — И не говори мне больше о путах, зримых или незримых. И те, и другие меня не интересуют. Выпей хорошего виски и ложись спать. Утром от твоих страданий не останется и следа.
Артес вздохнул, немного подумал и пошёл вслед за Джоем к автомобилю.
Ночь была очень тёмная, на небе висел растущий серп месяца. Друзья доехали до дома Артеса, после чего шофёр Джоя повёз его дальше.
Молодой человек взбежал по ступеням семейного особняка, рассеяно теребя перчатку, и, кивнув дворецкому, прошёл в свой кабинет. Сев за стол, он взял карандаш и альбомный лист и набросал по памяти портрет Мадлен. Она улыбалась и словно звала его к себе.
Артес поставил картину перед собой и подпёр подбородок. Где же она была на протяжении всех его 23 лет? Почему до сих пор он не видел этот образец законченного совершенства и очарования? Ему казалось, что он любил и раньше, но чувство, которое Мадлен всколыхнула в его груди, превосходило все прочие. Это чувство призывало его к героическим подвигам, путешествиям, открытию нового континента, который он бы назвал Мадлен, или хотя бы горы, равной Эвересту.
«Насколько было проще рыцарям, — глядя на портрет своего пра-пра-пра-прадеда, подумал Артес. — Вызвал бы негодного жениха на дуэль, победил бы его на турнире, тем самым завоевав сердце прекрасной дамы и снискав себе славу. Именно так сделал пра-пра… прадед. А что делать мне? Дуэли уже запрещены, поединки… разве что теннис или гольф. Слава… Можно пойти на войну, но пока я буду воевать, она уже станет женой проклятого Чартериса. Нет выхода, просто нет выхода!».
С этой трагичной мыслью Артес заснул, положив голову на письменный стол и грезя о прекрасной Мадлен.
Следующие недели Артес посвятил встречам с предметом обожания. Он ходил на все приёмы, выставки, концерты, оперы, где бывала Мадлен. Было очевидно, что его привязанность воспринимается благосклонно, а жених прекрасной дамы оказался существом без голоса, и, по всей видимости, ему было плевать на увивающихся вокруг невесты ухажёров.