— Что? — тревожно спросил Артес. Ему начало казаться, что он совершил очередную глупость.
— Выпроводили бы пинками за пределы Холодных земель и приставили бы к ней соглядатая, который проследил бы, чтобы она поехала к отцу. Если бы она вздумала кочевряжиться и попыталась вернуться в Холодные земли, атрокс схватил бы её наподобие того, как орёл хватает ягнёнка, и отнёс отцу насильно.
Впервые за всё путешествие Артесу захотелось придушить проводника.
— Почему ты раньше этого не сказал? — ледяным тоном спросил он, ничем не выдавая своих чувств.
— Я говорю с теми, кто меня слушает. Тогда бы ты меня не послушал.
— Значит, теперь будешь расплачиваться за свою неосмотрительность. Избавиться от принцессы мы можем, только если отвезём её к дяде.
— Розы нежнее невеста была, строен, как тополь, жених молодой, — продекламировал Ладимир. — Чудесный план. Особенно если ты решил оставить в Сребролисте не только принцессу, но и проводника заодно.
— Решу, если ты не перестанешь думать, будто я покушаюсь на твою жизнь.
— Прекрасно. Только есть парочка маленьких несообразностей. Первая — у меня на роже написано, что я оборотень. Вторая — на Бешеном так же ясно написано, что он из лошадей Братства. Смекаешь?
— Тогда и меня можно принять за одного из ваших, — заметил Артес. — Гнедой ведь тоже из лошадей Братства.
— Гнедой Вороновского завода, только и всего. Масть распространённая, экстерьер для потомков линии Серебряного Ворона нехарактерен. И, само собой, ухо не проколото. Кстати, у тебя тоже.
— Послушай, — твёрдо сказал Артес. — В Сребролист мы поедем. Нам надо освободиться от принцессы. Твои… опасения ничего в моём решении переменить не могут. Надо избавляться от этой обузы.
Ладимир улыбнулся своей странной улыбкой, которая так не нравилась Артесу.
— Я просто предупредил тебя, чтобы ты несильно удивился, когда с меня сдерут шкуру и торжественно понесут по городу.
— Кажется, есть такая поговорка: «Не следует умирать раньше смерти».
Ладимир посмотрел на него долгим взглядом и снова улыбнулся.
— Боюсь, ко мне её применить нельзя, — сказал он.
Спутники повернули на север от намеченной цели и двинулись в сторону города эльфов.
Солнце уже опускалось, озаряя кроны деревьев странным, голубовато-розовым светом, когда перед маленькой группой показались деревянные ворота.
Принцесса Аталэйнт поприветствовала охранников, которые незамедлительно пропустили путешественников за ограду.
Артес вертел головой во все стороны, стараясь в угасающем свете дня рассмотреть город во всех деталях.
Все дома эльфов размещались на деревьях и были вылеплены из светящейся глины. Дороги были выложены речными камнями, отполированными копытами коней и колёсами повозок. Внизу, на земле, находились небольшие лавки и мастерские. В самом центре, выстроенная вокруг могучего падуба, высилась самая массивная постройка — дом главы города, дяди Аталэйнт Годеона. Из дверей дома выскочил высокий и поразительно красивый молодой эльф, который прижал Аталэйнт к себе.
— Бравур! Я ужасно рада тебя видеть! — воскликнула принцесса. — Благодарю эфир, что ты и дядя оказались в городе.
— Я также благодарен эфиру за то, что ты выбрала именно наш город для укрытия, принцесса! — учтиво произнёс Бравур, недовольно глянув на Артеса и Ладимира.
Артес стоял в позе, именуемой "подготовка к знакомству". Ладимир не спешился, и, если бы Артес посмотрел на него сейчас, то сильно удивился бы. Его проводник, неподвижный, словно статуя, смиренно сложил руки на луке седла и опустил голову. Это был уже не бесстрашный воин и не опытный следопыт, а странствующий монах одного из самых строгих орденов. Даже Бешеный склонил длинную шею так, что подбородком почти касался груди.
— Ну здравствуй, племянница, — раздался голос ещё одного высокого эльфа, который, хоть и выглядел молодо, но очевидно прожил не одно столетие на этом свете. — Вчера сова твоего отца принесла мне известие о твоём побеге.
Аталэйнт занервничала и, прижав к себе руку застывшего в позе знакомства Артеса, мелодичным голосом произнесла:
— Дорогой дядя, милый Бравур! Позвольте мне представить вам моего жениха и избранника моего сердца — лорда Артеса. А это его раб — Ладимир.
Артес застыл в избранной позе с окаменевшей улыбкой на лице. Ладимир казался погружённым в молитвы и как будто ничего не слышал. Потом он понял, что товарищ не разморозится до конца столетия, как и двое эльфов, поэтому он поднял голову, улыбнулся и заговорил с тем же кротким видом, но очень странным тоном — то ли суровое обличение звучало в нём, то ли презрительная насмешка: