Кровь
Знаете ли вы что-нибудь о драконах? О злых, огнедышащих гадах, что спят на золоте и пожирают юных дев (исключительно голубых кровей)? А я вам скажу — ни черта вы о них не знаете! Драконы могут и говорить, и превращаться в людей, они и рассказывают небылицы о себе подобных. Зачем? А вот послушайте эту историю.
В горах, где-то на краю земли, жил дракон Ваал. Самый обычный дракон, с когтистыми лапами, острыми зубами и чешуйчатыми крылами. Жил один в глубокой пещере, стены которой были увиты золотыми самородками. Перед жилищем была небольшая долина, окруженная со всех сторон высокими скалами.
Представьте же удивление дракона, который рано поутру обнаружил у своего дома, на цикламенах и горных фиалках, человеческое дитя. Ребенок был худ, грязен, на его тоненьком тельце казалось не было живого места — все в синяках и ссадинах. На изнеможенном лице трехлетнего отпрыска рода человеческого выделялись глаза — серебристо-серые, цвета булатного клинка, глубоких весенних вод, и его, Ваала, чешуи. Змей глядел в глаза человеческой недоделки, дитя смотрела в желтые кошачьи очи смертоносной твари. Вечность или миг смотрели, пока ребенок не упал сначала на колени, а потом и навзничь, прямо перед когтистой лапой дракона. От усталости ли, или от боли, но явно не от страха.
Ваал мог бы раздавить маленькое тельце одним пальцем. Но эти серые глаза, это бесстрашие и обреченность за мгновение сделали прекрасное драконье уединение невыносимым одиночеством. И дракон принял опасное для летучих ящеров решение — расцарапал грудь и позволил своей горячей крови окропить ребенка.
Живая драконья кровь ценится дороже, чем все богатства крылатых ящеров. Смертный, что выпил хоть каплю, перенимал силу, долголетие и мудрость драконов. А те, кому посчастливилось искупаться в ней, становились неуязвимыми перед любыми клинками и ядами.
Отданная же добровольно драконья кровь была поистине великим даром, ведь так создаются союзы среди них, крепче любых человеческих уз.
Теперь, в луже перед пещерой, валялся не избитый человеческий заморыш. Нет, перед отцом своим, в спасительной крови, восставало дитя дракона. Сильная, прекрасная, с острыми серыми глазами. Его дочь — Валео.
Дом
Жизнь любого кардинально меняется, когда он становится родителем. Особенно если ты летучий змей, способный спать на золоте годами, воспитывающий маленького теплокровного зверька. А если ты видел как засыхают некогда полноводные реки и в пустоши превращаются зеленеющие леса, то уследить за любознательным, и везде и всюду лезущем детенышем — задача не из легких.
Серебряный дракон был стар. По меркам даже драконьим, он давным-давно прожил времена гнездования. Ваала мало интересовал собственный вид, в юности ему милее был яркий свет золота, чем блеск чешуи соплеменниц. Знал ли дракон, во что ввязался, удочерив человеческую девчоку? Нет, нет, тысячу раз нет!
Пусть раны на Валео зажили в мгновение ока, но ребенка надо было кормить, купать и как-то воспитывать. Дракону незачем есть много, пары коров или незадачливых человеческих воинов вполне хватало на год. А дочь нужно было кормить регулярно и разнообразно. Ваал был стар, но отнюдь не глуп. Он прекрасно понимал, что зажаренный в доспехе рыцарь в собственном соку - явно не детское питание. С дичью проблем не возникало, он ежедневно приносил в пещеру свежую оленину и лосятину, но вот с овощами и фруктами он не мог справиться. Валео была самостоятельна не по годам и собирала в долине дикорастущие злаки и примулы. Однако новоиспеченный отец понимал, что этого для растущего (очень быстро растущего!) ребенка этого недостаточно. Дочери нужна была приготовленная на огне человеческая пища.
Помогли в продовольственной проблеме лесные эльфы — за старую шкуру Ваала они раз в неделю отдавали дракону несколько корзин фруктов, хлеба и молока. Хорошо быть драконом —даже твоя полинялая кожа оказалась для кого-то ценностью.
С купанием дела обстояли попроще: в пещере было небольшое озерцо, которое Ваал ежедневно подогревал для вечно сопливой дочери. Купание Валео было делом долгим и трудоемким. Дракону приходилось самому лезть в воду, усаживая дочь между зубьями гребня на спине и внимательно следить, чтобы девочка не соскользнула с металлической его шкуры. Зато Валео была в восторге — она смеялась и била по воде маленькими смешными кулачками. Ныряя, пускала пузыри под водой, намывала серебристый гребень на спине отца.