И сегодня, когда лес вокруг резко потерял звук, цвет и запах. Тьма и пустота. И только злобный шепот в голове: «поговорим». Нельзя вырваться, нельзя уйти, кто я, где я? Отчаяние накрывало с головой, до дрожи в коленях. В человеческих коленях. Но я же дракон, так?
И Ваал с ревом перевоплотился в себя настоящего, разгоняя тьму своим огненным дыханием. Свет, его собственный, внутреннее пламя души дракона, разорвало оковы морока лесной богини. Дракон был в ярости, он пришел за помощью, а гостеприимная хозяйка оказала ему подобный прием. Укол ужаса — теперь он ясно понял, что это такое, за дочь — она же с прихвостнем этой дряни! Убить, разнести, спалить, уничтожить! Чешуя дракона наливалась голубоватым небесным свечением, а Ваал уже готовился к извержению магического огня, пожирающего как живое, так и мертвое. Он должен спасти своего ребенка и он спасет.
И тут все прекратилось. Мирное свечение омелы, вновь запахи хвои и плеск воды неподалеку. И радостный смех Валео.
— Зачем? — с плохо скрываемой злобой выплюнул Ваал.
— А зачем ты напоил кровью человеческое дитя? Прекрасно зная, к чему это может привести и ее, и тебя? — зашипела у корней ясеня черная змейка, глядя на Ваала немигающими желтыми глазами. — Жалость? Нет, драконам она не свойственна. Одиночество? С золотом и небом ты не был одинок. Скука? Не с твоим солнценосным другом. Ответь мне, зачем тебе девчонка?
Гнев с Ваала слетел, как прошлогодняя шкура после линьки. Впервые за долгие годы, он не знал, что ответить. За долгие? До этого дня он ВСЕГДА знал, что и зачем делает. Если видишь добычу — хватай, если в породе золотится самородок — тащи в пещеру, если кто-то угрожает твоему дому — дерись. А Валео? Почему она? Почему он?
— Она моя, понимаешь? Увидел глаза ее и понял — это моя дочь. Я люблю ее.
— Она не твоя, она человек, у нее кожа, а не чешуйчатый доспех. — хмыкнула змея. — А теперь и не человек вовсе. Хилое тельце с запертым внутри драконьем сердцем. Сейчас она маленькая и самая твоя большая проблема, принести ей на ужин: кабана или оленя? Но что ты будешь делать когда девчонка повзрослеет?
Ответа на этот вопрос у Ваала не было, но почему-то сразу представилось, как у их с Валео пещеры собралось с десяток драконов всех мастей. Повзрослевшая дочь вряд ли сможет выносить яйцо. Поэтому…
— А если она захочет вернутся к людям? Если порода твоя не возьмет верх? Что, если ушлый человеческий самец прознает про ее кровь? Или про то, что девочка может, благодаря любимому отцу, разносить города и армии? Или еще лучше, в порыве гнева превращаться в огнедышащую тварь и убивать обидчика за малейшее оскорбление? Она же горячая, она не такая как мы с тобой, не змея чревоходящая!
Все правда. Поэтому так и ценилась добровольно отданная драконья кровь: при желании человек, отведавший ее, мог стать властителем мира. Но было еще одно свойство, о котором, мало кто знал.
— А о себе ты подумал? Что если твоя девочка выберет шкуру дракона, а не платья? Что, если сойдет с ума и станет драконкой на веки вечные? Знаешь, что тебя тогда ждет, Ваал сын убийцы королей семипламенной Лике и хстяжателя серебра Рикона? — издевательски шипела Хозяйка леса.
Издали раздался звучный бултых и задорный хохот. А потом звонкий детский голосок прокричал на весь лес:
— Руди!
Первое слово и обращено не к нему, не к Ваалу. Но счастье оттого, что дочь заговорила, настолько захватило дракона, что он вынырнул из бездны тревоги и опасений.
— Знаю, Госпожа. Как и знаю то, что эти вопросы ты задавала часто. И ответы на них интересуют тебя больше, чем меня.
Недоуменный взгляд змеи. Яростное шипение. И тихий голос:
— Да, Ваал, интересуют. Не ты один воспитываешь не своих детей. Пойди, посмотри на свою дочь, может она тебе что-то скажет? Я же приготовлю то, зачем ты сюда пришел.
Ваал чуял запах мокрой шерсти, так же ясно, как и отчаяние той, что пугала его мороком и словами.
АПД: В описании - ссылка на визуализацию персонажей. За быстрое обновление спасибо Надежде Труфан. Больше комментов - чаще главы.
Зеркало
Пошатываясь, дракон пошел на шум воды. Представившаяся ему картина разогнала мрачное настроение Ваала — по грудь в воде стоял тигр, с виноватой и испуганной мордой. На шее у зверя сидела абсолютно мокрая Валео и чесала тигра за ушами. Руди стоически терпел.
— Папа, меня Руди катает! — гордо произнесла дочь.