Хью поклонился.
— Вам повезло с сыном, Фанни.
Она вздохнула.
— Джон и в самом деле похож на своего покойного отца.
Хью ничего не ответил, лишь еще раз почтительно поклонился. Он отлично сознавал: чрезмерная уравновешенность сына вызывала у леди Фанни огромное разочарование.
— Не сомневаюсь, — воинственно заметила ее светлость, — узнай я, что мой сын устраивает всякие… оргии в компании с лондонскими распутниками, я бы сгорела со стыда.
Мистер Давенант нахмурился.
— Оргии, Фанни?
— Оргии, Хью! И не спрашивайте больше ни о чем.
Давенант знал немало историй о похождениях Видала и его приятелей. Именно потому, принимая во внимание характер похождений, был крайне удивлен, что они стали известны леди Фанни. Видя выражение оскорбленной добродетели на лице почтенной дамы, Хью сделал вывод, что ее светлость прослышала про нечто совершенно непристойное. Уж не сам ли Джон Марлинг рассказал ей об этом? Хью подумал, что, несмотря на шокирующие выходки маркиза Видала, никто не завидовал ему больше, чем его непогрешимый кузен.
В этот момент к ним приблизился добродетельный мистер Джон Марлинг. Это был коренастый молодой человек приятной наружности, облаченный в опрятнейший бархатный камзол сдержанных темных тонов. Джону Марлингу шел тридцатый год, но благодаря безукоризненному поведению и уравновешенным манерам он выглядел значительно старше своих лет. Мистер Марлинг отвесил Хью Давенанту поклон и заботливо поинтересовался его здоровьем. Но леди Фанни нетерпеливо перебила сына.
— Джон, где твоя сестра? Меня тревожит, что здесь присутствует молодой Комин. Ты же не позволил ей уединиться с ним?
— Нет, — ответил мистер Марлинг. — Джулиана беседует с Видалом.
— О! — Лицо ее светлости приняло загадочное выражение. — Что ж, не сомневаюсь, они рады видеть друг друга.
— Не знаю, — честно признался мистер Марлинг. — Джулиана воскликнула: «Милый Доминик, и ты здесь?» или что-то в этом роде, а Видал буркнул: «О Господи! Неужели я попал на семейное сборище?»
— Он всегда иронизирует, — успокоила сына леди Фанни. Она повернулась к Давенанту. — Знаете, Хью, Видал ужасно любит Джулиану.
Давенант впервые слышал об этом интересном обстоятельстве, но он прекрасно понимал, к чему стремится леди Фанни. Каким бы скверным характером ни обладал маркиз Видал, на ярмарке женихов он все равно оставался самой ценной добычей. И уже многие годы ее светлость лелеяла надежды, искренне полагая, что о них никто не знает.
Джон, судя по всему, был готов оспорить утверждение родительницы.
— С моей точки зрения, Видалу глубоко наплевать на Джулиану, — сказал он. — А что касается самой Джулианы, я испытываю большие опасения, что она всерьез увлечена Фредериком Комином.
— Прекрати дразнить меня, Джон! — возмутилась ее светлость. — Ты прекрасно знаешь, что Джулиана еще ребенок. Я уверена, мысли о браке, о любви и прочих глупостях пока не посещают ее хорошенькую головку. А если даже и так, то это детское увлечение не представляет большой угрозы. Неделя в Париже — и она навсегда забудет о существовании этого жалкого сопляка.
— В Париже? — переспросил Хью. — Разве Джулиана едет в Париж?
— Конечно. Неужели вы забыли, что моя незабвенная матушка была француженкой? Нет ничего удивительного в том, чтобы послать родное дитя навестить парижских родственников. Они безумно мечтают увидеть Джулиану, поэтому на следующей неделе Джон отвезет ее во Францию. Не сомневаюсь, в Париже Джулиане понравится, и она вряд ли захочет возвращаться в Англию.
— Матушка, я не стал бы питать особых надежд, что путешествие приведет к намеченной цели, — заметил Джон.
— Не серди меня, Джон! — вспылила леди Фанни. — Слушая тебя, можно подумать, что я из тех гнусных интриганок, что охотятся за богатыми женихами.
Хью решил, что настал момент удалиться и позволить матери и сыну продолжать спор без помех.
А тем временем мисс Джулиана Марлинг, очаровательная белокурая особа, одетая во все голубое, туфли с блестками и причесанная à la Gorgonne[5], пыталась заманить своего надменного кузена в соседнюю залу.
— Вот ты-то мне и нужен! — проворковала она ласково, ухватив Видала за руку.
Маркиз с подозрением посмотрел на кузину и весьма нелюбезно изрек:
— Если тебе от меня что-то требуется, Джулиана, то предупреждаю: я никогда и никому не оказываю никаких услуг.