– Ты сильно похудела, милая. Почему ты не доела пирожок? – Он кивнул на надкушенный кусок, лежащий около подушки.
– Сейчас я не могу есть.
– Хорошо, тогда позже! – сказал он, шагнув ей навстречу…
Было уже очень поздно, совсем темно, когда они добрались до того, что оставалось в корзинке. Яркие звезды смотрели через окно на эту ночную трапезу.
Элейн засмеялась:
– Я вся в крошках!
– Тогда я слижу их! Хочешь еще вина, милая? – Кувшин стукнулся о чашу, несколько капель пролилось Элейн на грудь, и Александр слизнул и их.
– Нам пора уходить?
– Да. И поодиночке. – Александр вздохнул. – Нас, вероятно, уже ищут. Надеюсь, твоя леди Ронвен имеет в запасе историю-другую для твоего мужа, а?
– Она что-нибудь придумает. – Элейн и думать не хотела о том, что Ронвен придумает для Роберта. С тех пор как она снова почувствовала себя в объятиях Александра, все остальное ее не интересовало. – Мы сможем увидеться здесь еще раз?
– Конечно! – решительно ответил он.
Уже рассветало, когда Александр оделся и направился к двери.
– Не возвращайся в замок, пока не откроют главные ворота, – сказал он Элейн, – а потом смешайся с толпой, и тебя не заметят.
Он повернулся и исчез за дверью.
Они еще трижды встречались в маленькой комнатке над пекарней, пока Александр вместе со своим двором не начал готовиться к отъезду на север, в замок Стирлинг. Их встречи, похоже, прошли незамеченными, а в ту первую ночь, когда Элейн вернулась в замок лишь под утро, Роберт, как оказалось, напился до беспамятства и спал в большой гостиной замка прямо на полу. Каждый день Элейн с опасением ожидала, что Роберт решит вернуться в Лондон, но он, казалось, был рад дожидаться здесь своего брата, проводя время таким образом.
Но пока о Роджере не было никаких известий.
Замок Стирлинг. Октябрь
Две недели спустя после переезда в Стирлинг Ронвен снова принесла Элейн ее тяжелую накидку и велела одеваться.
– Быстрее! – сказала она. – Тут не так легко остаться незамеченной. Я получила записку от короля, ты должна ждать его в доме точильщика у стен замка. Сэр Роберт ускакал куда-то со своим братом, я сама видела их, а королева, как всегда, сидит с ребенком. Трудностей быть не должно. – Она поправила накидку. – Ты счастлива, милая?
Элейн кивнула.
– Я так люблю его, что не представляю, как могла бы жить без него!
– Даже если ты никогда не сможешь стать его королевой?
– Даже и тогда. – Элейн улыбнулась. – Эинион ошибся, мы должны смириться с этим. Или, может быть, боги передумали?!
– Ты больше не заглядывала в будущее?
– Нет. – Элейн шепнула Доннету, что он должен остаться дома, и тот разочарованно поджал хвост. – Я не хочу знать будущее, Ронвен. Я живу настоящим, вот и все. Я хочу быть ближе к Александру и хочу, чтобы Роберт держался подальше от меня и моей постели. Неужели это так ужасно?
Женщины помолчали некоторое время, потом Ронвен покачала головой и сказала:
– Для меня важно только то, что ты счастлива, милая.
Узкая улица, по которой они шли в поисках дома точильщика, была вымощена грубым булыжником. Наконец они увидели этот дом, стоявший почти у самой стены замка. Рядом с домом стояла крытая повозка, запряженная двумя быками, разморенными осенним солнцем. Окна дома были закрыты ставнями; он казался совершенно безжизненным. Ронвен провела Элейн по темному, дурно пахнущему проходу вокруг дома, но та не обращала ни на что внимания, поглощенная мыслями о предстоящем свидании. В тупике, в стене дома, маленькая дверь была приоткрыта.
– Сюда! – шепнула Ронвен. – Прикрой голову, вдруг кто-нибудь увидит тебя! – Она осторожно распахнула дверь и прошла вовнутрь. Узкая лестница привела их из коридора наверх, в комнату. Сквозь закрытые ставни в темноту просачивались лишь тонкие лучики света, но их было достаточно, чтобы Ронвен смогла разглядеть четыре фигуры, закутанные в черные плащи и кого-то ждавшие здесь.
Быстро повернувшись, Ронвен успела крикнуть: «Беги!», но было уже поздно. Еще одна фигура появилась внизу, у подножия лестницы, и отрезала Элейн путь к отступлению. В руке мужчины сверкнул кинжал.
– Здравствуй, радость моя! – Роберт откинул капюшон и поклонился. – Мне очень жаль, но его королевская милость не сможет присутствовать здесь. – Он ухмыльнулся. – Но чтобы ты не чувствовала себя оскорбленной, нас решила почтить своим присутствием королева. – Он еще раз поклонился в сторону одной из темных фигур, и та, сделав шаг вперед, сбросила надвинутый капюшон.
– Леди Честер! – Мари улыбнулась ей и любезно кивнула. – Я решила прийти сама, чтобы во всем убедиться.
– Убедиться? – повторила Элейн.
– Да, убедиться, что слухи не врут и вы снова унизились до того, что стали шлюхой для моего мужа. – Королева снова улыбнулась. – Ведь это я написала записку и приложила к ней королевскую печать. Сэр Роберт, можете забрать свою жену, мы больше не желаем видеть ее при дворе! – Королева двинулась вперед, брезгливо приподняв юбки над грязным полом.
– Нет! – Элейн сделала шаг к лестнице, но там, внизу, стоял человек с кинжалом.
– Нет! – снова повторила она, когда Роберт подошел к ней. Отпрянув, она оказалась в руках человека с кинжалом, успевшего подняться. Его рука, пахнущая бычьей кровью, закрыла ей рот, и Элейн чуть не задохнулась от отвращения. В несколько секунд ее закутали в накидку, сунув в рот какую-то грязную тряпку, набросили на лицо капюшон и стащили вниз по лестнице, бесцеремонно бросив в повозку. Свистнул кнут, и повозка с грохотом покатила вниз по улице к центру города.
Элейн, связанная, с тряпкой во рту, беспомощно перекатывалась по дну повозки. Ударившись обо что-то твердое локтем, она едва не потеряла сознание. Она не понимала, что происходит, куда ее везут, не знала, где Ронвен и что с ней. Весь окружающий мир представлял собой только грохот колес по булыжникам да редкие удары кнута и окрики возницы.
Она потеряла ощущение времени, не зная, минуты или часы прошли, пока не послышался стук копыт лошадей и крики. Повозка остановилась; в нее прыгнул Роберт, приподнял Элейн и посадил ее, прислонив спиной к куче тряпья, потом откинул капюшон и вытащил кляп изо рта. Она с изумлением заметила, что Роберт совершенна трезв. Рядом с арбой Элейн увидела бесчувственное тело связанной Ронвен.
– Ронвен! – позвала ее Элейн, с трудом ворочая пересохшим языком. – Она жива? – Ее мутило, болела голова, но сильнее всего она ощущала злость – на себя, за то, что так глупо попалась в ловушку, и на Роберта.
В этот момент Роберт злобно пнул Ронвен ногой.
– Вытащи кляп, она же задохнется!
– Пусть. – Роберт, не сделав малейшего движения, чтобы помочь Ронвен, уселся на задний борт повозки и посмотрел на Элейн. – Как тебе, дорогая? Удобно?
– Ты же видишь, что нет! – Элейн постаралась сесть поудобнее. Руки ее онемели, щиколотки, стянутые кожаным ремнем, опухли и болели, она задыхалась под тяжестью плотной накидки. Глаза Элейн были прикованы к неподвижному телу Ронвен, лежащему на соломе.
– Куда ты везешь нас? – спросила она.
– К своему другу. Мы поживем там, где король никогда не найдет тебя.
– Не собираешься ли ты убить меня?
Презрение в голосе Элейн и ее вызывающий тон заставили Роберта злобно взглянуть на нее, но он быстро справился со вспышкой гнева и сухо рассмеялся.
– Нет, жена, от тебя мертвой не будет никакого проку. Я потеряю твой доход и ренту, так ведь? Но вот быть посмешищем для всей Шотландии я не намерен, понятно? С этого момента ты будешь верной и послушной женой и никогда больше не увидишь своего Александра.
Конец первой части