С каждым днем Лайла становилась все более нервной, и однажды наступил день, когда она поняла, что еще одного обеда в одиночестве больше не вынесет. Был тихий и теплый мартовский вечер, воздух был чист и прозрачен, в соседнем саду зацвела акация. Лайла знала, что Ричард вернется домой не раньше восьми, поэтому поставила тарелки с едой на поднос и вынесла его во двор. На ней были вельветовые слаксы и шерстяной свитер Ричарда. Вечер был теплый, но она почему-то мерзла. Сначала Лайла подумала, что у нее опять начинаются видения, однако чуть позже ей стало совсем плохо: тело точно протыкали холодным стальным ножом. Она почему-то перестала чувствовать запах лимонного дерева и слышать гул самолетов, пролетающих над домом.
Лайла сидела за столом, перед ней стоял поднос с творогом, фруктами и чаем со льдом. Внезапно она почувствовала, что цепенеет.
«Нужно просто пошевелиться, — сказала она себе, — и все пройдет».
Но когда она вернулась в дом, ей стало хуже. Кровь начала стынуть, превращаясь в лед. Лайла подошла к телефону, чтобы позвонить Ричарду, но обнаружила, что не может вспомнить номер, по которому звонила тысячи раз. Она помнила, что сейчас август, так как на улице тепло. В коридоре послышалась тихая возня. Это ворочалась в постели Дженет Росс. Ей не спалось, поэтому она встала и полезла в шкаф за халатом. В саду на лужайке запели птицы.
Лайла взяла трубку и набрала номер оператора.
— Мне нужно позвонить мужу, — сказала она, как только оператор ответил.
— Вы что, не можете набрать его номер? — спросил оператор.
— Не могу, — ответила Лайла.
— Назовите номер, — сказал оператор. Но в том-то и дело, что номер она забыла. Птицы в саду устроили настоящий тарарам.
Дженет Росс могла войти в детскую в любую минуту, поэтому Лайла решила спрятаться за детской кроваткой. Сперва она подумала, что девочка спит, но потом увидела, что ее глаза открыты. Лайла прижалась лицом к прутьям кроватки и, когда девочка сделала выдох, вобрала его в себя. Он был сладким на вкус, и тогда она поняла, что этот выдох последний. Скорчившись возле кроватки, Лайла слышала, как остановилось сердце ее ребенка. Вот так, рано утром, когда жители Восточного Китая мирно спали рядом со своими женами или мужьями, перестало биться сердце ее дочери.
Занавески в детской были опущены, но даже сквозь них было видно, какая сегодня чудесная погода: настоящий летний день. На солнце примерно тридцать, в тени прохладнее. Тридцать градусов, а Лайле было холодно. Руки дочери слегка дрожали и слабо цеплялись за простыни, а потом вдруг, совершенно внезапно, ее тельце стало тяжелым, как камень, и бледным, как утреннее небо. Лайла вскрикнула всего один раз, но этот крик мог разрезать стекло, мог прорваться даже сквозь время.
— О, пожалуйста, — прошептала Лайла, крепко, до боли в пальцах, сжимая телефонную трубку.
Оператор повторил номер ее телефона и спросил домашний адрес. Она не помнила, и тогда оператор нашел его сам. Трубка выпала из рук Лайлы, перед глазами все поплыло и закачалось. Легкие, глаза, уши — все перестало ее слушаться. Лайла бросилась во двор, чтобы глотнуть воздуха. Улитки уже выползли на керамические плитки внутреннего дворика, но Лайла шагала прямо по ним, и раковины трещали и крошились у нее под ногами. Голова раскалывалась от боли, отдающейся в висках. Лайла почувствовала, что падает. Раньше она считала, что даже падать нужно красиво, а потому отчаянно пыталась устоять на ногах, чтобы не лежать на земле бесформенной кучей.
В тот вечер состоялось последнее занятие в классе Ламаса. Закончив упражнения по дыхательной гимнастике, ученики отправились смотреть учебный фильм. Как только в зале погас свет, Рей закрыла глаза. Ричард взял ее за руку, и все же оба отвели глаза от экрана, на котором муж принимал роды у своей жены.
Позже, когда они подошли к автостоянке, Рей, пошарив в сумочке, не нашла ключей от машины.
— О, черт! — выругалась она и опустилась прямо на тротуар.
— Вы ведь не хотите, чтобы я был вашим тренером? — спросил Ричард.
— Ну почему же, хочу, — ответила Рей, не глядя на него.
Обнаружив ключи на дне сумочки, она нервно крутила их на пальце. Ричард мягко взял ее за руку.
— Головная боль, — объяснил он. — Знаете, вам лучше обратиться к Лайле.
— Ну, она вряд ли захочет мне помочь.