– Да, Учитель.
– На кого она была похожа с волосами?
Дэйви задумалась.
– На сатторианку, только светлокожую, с Севера, – сказала, наконец, она.
– Пусть так и будет, – кивнул Учитель, – так будет безопаснее для всех и для нее в первую очередь. Кто еще знает о ней?
– Кроме Норта, вас и меня – никто.
– Пусть так и останется, – Учитель сложил едва заметно подрагивающие руки.
Только это выдало его волнение. Дэйви словно пронзило догадкой.
– Учитель, вы думаете… – Тонкий палец лег на ее губы, запечатывая слова.
Дитя Гетеи… Дэйви смотрела на девочку, сидящую перед кристаллом. Неужели?!!
Прикосновение Учителя прервало даже мысленный поток. Он покачал головой, запрещая таким образом даже думать об этом.
– Вы оставите ее у себя, Учитель? – справившись с эмоциями, спросила Дэйви.
– Кто-то должен ей помочь, – учитель Садхир не сводил глаз с ребенка, теперь эта девочка полностью завладела его вниманием, – но это дело даже не пары дней или недель…
– Норт придет за ней через месяц. Он хочет узнать, куда и зачем ее везли, возможно, ему удастся получить за нее выкуп.
– Выкуп?! – брови Учителя взметнулись вверх.
– Месть – занятие дорогостоящее, – тихо сказала Дэйви, – ему нужен корабль и деньги для осведомителей. Он хочет найти всех…
Учитель коснулся лба кончиками пальцев.
– Пусть Создатель вразумит и направит его.
Дэйви повторила его жест и прошептала:
– Пусть…
– А она усидчивая, – Учитель снова смотрел на девочку.
– Она как губка впитывает все и не знает ничего ни об этом мире, ни о людях, – отозвалась Дэйви, она поняла, что для Учителя она теперь переместилась на второй план и мягко улыбнулась – Учитель любил сложные задачи.
– Ты всегда была умницей, Дэйви, ею и останешься, – теплая ладонь накрыла ее сложенные на коленях руки, Учитель тепло улыбнулся ей и встал. – Не тревожься, я позабочусь о ней. Она тут в безопасности. Пока, – добавил он.
Дэйви поднялась следом. Тэя хотела вскочить и побежать за ними, но учитель строго остановил ее.
– После информационного кристалла надо смотреть в белый кристалл, чтобы все знания улеглись и заняли в твоей голове свое место, – тонкая рука учителя указала на белый кристалл рядом с тем, в котором только что побывало сознание Тэи, девочка послушно кивнула и перевела взгляд на второй кристалл.
Гул в переполненной информацией голове начал затихать, а знания начали упорядочиваться. Девочка почти сразу почувствовала облегчение.
– Я провожу тебя, – Учитель кивнул в сторону стоянки гравилетов, и они с Дэйви медленно пошли по дорожке. – Можешь навещать ее. Но не часто, чтобы не вызвать подозрений.
– Хорошо, Учитель, – согласно кивнула Дэйви, – благодарю вас, – она протянула сложенные лодочкой ладони.
Учитель мягко сжал их.
– Это я благодарю тебя. Если мы не ошиблись… – Учитель тут же оборвал свою речь. – Пусть Создатель хранит тебя и твой дом.
Дэйви присела, склонив голову, и через минуту ее гравилет взмыл в небо, а Учителю пора было возвращаться к своей неожиданной гостье и ученице.
Брок дотошно осмотрел корабль и, удостоверившись, что тот цел и невредим, заплатил Норту, не пытаясь сбить цену. Денег было много, но недостаточно. Норту нужен был корабль – совершенно определенный корабль, сверхлегкий и сверхбыстрый, с моментальной системой генерации перехода и суперсканером, который можно было настроить на биоимпульс определенного человека.
– Есть что-то еще? – спросил он Брока.
– Завтра-послезавтра буду знать наверняка. Одно дело – дрянь, я знаю, что ты за такие не берешься, но деньги дадут большие, даже за вычетом моих процентов.
– Мне выбирать не приходится, – Норт повел плечами, стряхивая неприятное предчувствие. – Что за дело?
– Дети. У аристократа с Сандорры похитили детей. Проверяют последние зацепки на планете, но есть подозрение, что они уже на работорговце…
Все-таки Норта передернуло.
– Сколько детям?
– Мальчику шесть, девочке четыре.
Дети с Сандорры. Эсстингианцы, чертовы змеи! Средняя продолжительность жизни сандоррийцев триста лет, сумасшедшие регенеративные способности у детей. Неужели эти змеи придумали еще какой-то безумный генетический эксперимент?! Норт не любил эсстингианцев и испытывал к ним непреодолимое чувство отвращения.