– Все правильно. И ты меня не потревожила.
– Вот и хорошо. Прямо гора с плеч! Когда я поняла, что вы в ее комнате, то подумала, что, может быть, именно в этот момент она готова расколоться. Ведь вы сами собирались попытаться подстеречь момент, когда она утратит бдительность? Этим вы сейчас, наверное, и занимались?
– Вроде того.
– Гм-м. Верю, босс, что вам удается не смешивать дело с удовольствием. Вам еще необходима моя информация? Может быть, вы уже узнали все, что нужно, от нее?
– Карин! – резко оборвал ее Том. – Это международный телефонный разговор, скорее, даже межконтинентальный, и каждая минута стоит очень дорого. Если ты не хочешь растранжирить свою зарплату, то продолжай и расскажи, что тебе удалось найти, понятно?
– Понятно, – недовольно буркнула она. – Я проверила все передвижения членов семьи Варна после взрыва яхты. – В ее голосе чувствовалось нетерпение: чутье подсказывало ему, что она что-то раскопала, и его шестое чувство, благодаря которому он стал хорошим детективом, начало позванивать, словно натянутая проволока, ведущая к мине-ловушке.
– Ну и…?
– Все приблизительно так, как вы предполагали.
– Ну?
– Месяца через два после взрыва, Салли, сестра Полы, ездила в Италию. Узнав о несчастье, она сразу же уехала из Лондона в Штаты, захватив с собой сына, и осталась жить в семье сестры. Потом совершенно неожиданно уехала совсем одна. В Италию.
– Возможно, она хотела увидеть своими глазами место, откуда ее сестра отправилась на свою последнюю роковую прогулку?
– Возможно. Но Хьюго с ней не поехал и сына с собой она не взяла. И она не была в Позитано. Как ясно из моих расследований, она, по-видимому, ездила на Эоловы острова. Это группа мелких островов у мыса итальянского сапога, к северу от Сицилии.
– Я знаю, где они находятся, – прервал Том с нетерпением. – Ведь именно Эол, король этих островов, дал Одиссею мешок с попутным ветром, чтобы тот поскорее добрался до Итаки.
– Извините, не поняла, – недоуменно сказала Карин.
– Это из «Одиссеи» Гомера. Разве вы не проходили этого в школе? Впрочем, твое незнание классики не имеет значения. Меня интересует Салли Варна, а не Одиссей. На какой из островов она ездила?
– Мне не удалось узнать, – призналась Карин. – Но для отдыха она пробыла там не слишком долго. Через несколько дней она уже была в Нью-Йорке, а приблизительно через неделю улетела в Лондон.
– Вернулась домой?
– И снова не взяла с собой ребенка, снова уезжала всего на несколько дней. В течение последующих шести месяцев она ездила в Лондон трижды – каждый раз ненадолго.
– Но в Италии она больше не была?
– Нет, по крайней мере, мне об этом ничего не известно. Не знаю, полезна ли вам эта информация, босс, но мне показалось, вам следует об этом знать.
– Спасибо, Карин. Продолжай в том же духе, – сказал Том. Послышался щелчок и линию отключили.
Гарриет сидела в полном оцепенении с прижатой к уху телефонной трубкой. Конечно, ей не следовало бы подслушивать разговор. Ей нужно было отойти от телефона, как только Том поднял трубку у себя в номере. Но она была рада тому, как поступила. Неудивительно, что он не хотел разговаривать отсюда, лежа рядом с ней в постели! Он ее использовал, а она была слишком глупа, чтобы понять это. Как она могла позволить так себя провести? Она-то думала – она действительно так думала, – что он чувствует то же самое, что и она, что их связывает нечто особое, тогда как все это время… Как сказала та вульгарная девица? «Попытаться подстеречь момент, когда она утратит бдительность». Ну что ж, он, несомненно, умеет убедить в своей искренности. А она попалась на крючок, как наивная школьница.
Гарриет вдруг страшно разозлилась. Каков негодяй! Она швырнула телефонную трубку, натянула кимоно и подобрала сорочку Тома, которая валялась на полу там, где он ее с себя сбросил. Выскочив из комнаты, она подошла к его двери и распахнула ее, не постучавшись. В глубокой задумчивости Том сидел спиной к двери, запустив пальцы в волосы. Когда она распахнула дверь, он резко повернулся к ней, удивленный.
– Гарриет!
– Да, Гарриет, – раздраженно сказала она. – Я принесла твою рубашку.
– Зачем ты это сделала? Я как раз собирался назад…
– Ах, ты собирался назад! Очевидно, для того, чтобы попытаться выведать, куда ездила моя тетя сразу же после несчастного случая и зачем? Ну так можешь не беспокоиться, я ничего не знаю, Том, ничего! С самого начала я вела себя с тобой честно. И, как дурочка, думала, что ты тоже честен со мной. А ты… ты вел нечестную игру! Ты меня использовал!
– Неужели ты подслушала мой разговор по телефону? – с упреком спросил он.
– Да – и рада этому! Я никогда не думала, что кто-нибудь может поступить так подло…
– Гарриет, ради Бога, все совсем не так!
– Не так? Не притворяйся, Том. Я слышала, что сказала эта девица. Ты пытался подловить меня, когда я утрачу бдительность. И ты ей не возразил. Боже, какой дурочкой ты, должно быть, меня считал! Сожалею, что твой план не удался. Должно быть, это будет для тебя большим разочарованием после всех твоих усилий… – Она замолчала, дрожа от гнева и обиды.
– Гарриет, выслушай меня!
– Тебе не кажется, что я достаточно всего наслушалась?
– Нет! – Он пересек комнату и, подойдя к ней, взял за плечи. – Ты все не так поняла!
Она высвободилась из его рук.
– Расскажи это своей секретарше! Похоже, она тоже все поняла неправильно. – Она швырнула ему рубашку. – Я ложусь спать. Надеюсь, что мы увидимся утром. Я по-прежнему хочу докопаться до правды в этой истории – хочешь верь, хочешь – не верь. В любом случае я могу добраться до Дарвина только с твоей помощью. Но никогда – никогда больше – не пытайся одурачить меня, Том. Потому что ничего у тебя не выйдет – это я тебе обещаю.
Она хлопнула дверью, выскочив из комнаты. Но вернувшись к себе, расплакалась жгучими злыми слезами, которые вскоре сменились слезами обиды и сожаления о том, что могло бы быть.
Когда дверь его номера с грохотом захлопнулась, Том выругался, подошел к небольшому холодильнику, где хранился набор миниатюрных бутылочек с алкогольными напитками и минеральной водой, и налил себе виски.
Ну и положение! Хуже некуда! Почему, черт возьми, он проявил такую небрежность и разговаривал с Карин, не убедившись сперва, что его не подслушивают? Он допустил элементарную ошибку потому, что его мысли были не о деле. Он думал о Гарриет и своем чувстве к ней.
Такого с ним никогда раньше не случалось – он не позволял соображениям личного свойства смешиваться с профессиональными. А сейчас это произошло только потому, что она его взволновала.
Допустим, из-за его небрежности она услышала много лишнего и, вполне понятно, что это ее взбесило. Она не только узнала, что ее тетушка была замешана в каких-то весьма подозрительных делах, но и поверила, Что он занимался с ней любовью с единственной целью – выпытать у нее семейные тайны. Он никак не мог решить теперь, что для него важнее.
Он допил виски, размышляя о парадоксальности ситуации, в которой оказался. Всего лишь несколько дней назад он был готов использовать Гарриет в интересах дела. Но сейчас, когда было свежо воспоминание о ее теплоте и страстности, его приводила в ужас даже мысль о том, что она может счесть его способным на такой поступок. Что, черт возьми, с ним случилось? Влюбился? Он рассмеялся бы в лицо каждому, кто предположил бы, что это могло случиться так внезапно, так неожиданно и особенно с ним, и все же…
– Пропади все пропадом! – взревел Том.
Он вернулся к холодильнику и вынул еще одну бутылочку. У него было предчувствие, что ему предстоит долгая ночь без сна.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
На следующее утро Гарриет не появилась за завтраком. Том, приложивший неимоверные усилия, чтобы прийти в столовую (несмотря на мучительное похмелье) и попробовать помириться с девушкой, выпил три чашки очень крепкого кофе и пошел ее искать.
– Гарриет, можно с тобой поговорить? – спросил он, когда она открыла ему дверь.
– Нам нечего сказать друг другу, не так ли? – Она была бледной и хмурой, а темные круги под глазами позволяли предположить, что она, возможно, плакала.