Боже! Из сердца Эволюционной Бомбы вышла живая женщина!
Упал веер. Заахали и зааплодировали господа. Восхищенно заверещали дамы.
И застонал я – а затем стон сменился жутким приступом тошноты.
Потому что это не просто женщина.
Это женщина в пачке и крошечных пуантах.
Женщина – серебристая чайка, Неподражаемая Акробатка Бродячего Цирка Ужаса и Восторга…
Моя мать.
Дин-дон! – звонит дверной звонок Ядров.
Будущее зовет.
– Черти что! – вполголоса восклицает Эбби. Она весь день сегодня на ногах и только что закончила кулинарную репетицию – на целых десять минут позднее, чем по графику. – Подождите секундочку! – кричит она, вытирая с рук муку и бросая взгляд на Apfelkuchen. Они тихо подрумяниваются в духовке. Кофе только что вскипел. Эбби собиралась передохнуть.
– Простите за беспокойство, – говорит молодой незнакомец в кожаной куртке. В одном ухе у него золотое колечко, в руках папка с зажимом. И сконфуженно болтает связкой ключей от машины. – Машина сломалась, а мобильный…
– Не работает, – неуверенно продолжает Эбби, чувствуя, как кружится голова от нахлынувшего чувства déjà vu.
– Да, – кивает мужчина, расплываясь в очаровательной улыбке. – Как вы догадались? Послушайте, мне очень неудобно просить об этом, но…
– Конечно, можете позвонить в Ассоциацию Автомобилистов, – кивает Эбби. – А пока будете ждать, разрешите предложить вам парочку моих Apfelkuchen и чашку свежесваренного кофе?
Похоже, Эбби Ядр наделена некой формой второго зрения – разве ее мечта не становится явью?
– Быть может, представитесь? – запинаясь, продолжает она, наливая в фарфоровую чашку «Колумбийского Особого».
– Конечно, – соглашается незнакомец, выхватывая визитку. – Простите, что не… Нуда ладно… Рад познакомиться.
Эбби дрожащей рукой берет визитку и читает:
ОСКАР ДЖЕК.ЭРА ПРОДАКШНЗ.Наконец!
Apfelkuchen тают на глазах.
– Разрешите предложить вам пятый? – спрашивает Эбби через пять минут после того, как она завершила экскурсию по кухне и Оскар уселся в кресло в гостиной с видом человека, который уже ни капли не беспокоится о сломанной машине или мобильнике.
– Эбби, – начинает он. У него мягкий, культурный голос – но сейчас в нем звучит возбуждение. Причем, искреннее. – Можно я буду называть вас Эбби? – Она сглатывает и отчаянно кивает. – Я не мог не заметить… да, ваши поразительные выдержку и манеры. Меня сразу поразило – как только я взглянул на вас, – что в вас есть некое je-ne-sais-quoi, и… да. – Он понижает голос. – Это редко, необычайно редко – вы не думайте, что такое случается каждый день. На самом деле, я за всю мою телекарьеру никогда…
– Да?
– Ну, говорите же, – подстегивает его Опиумная Императрица с кресла Нормана. Она штопает свой похожий на паутину старый чулок.
– Так вот, Эбби, – продолжает Оскар Джек, не заметив, что его перебили. – Некоторые люди, как мы их называем, – «самородки для телевидения», и…
Оно всегда случается, верно? Что-то. Раскат грома. Щелчок микроволновки. Резкий позыв природы.
Или телефонный звонок.
– Простите, я на минуту, – извиняется Эбби. Сердце бьется, как не билось с тех пор, когда она впервые встретила Нормана двадцать лет назад в парке. Она сидела возле песочницы, нянчась с малышкой подруги, а он врезался ей в задницу племянниковой гоночной машинкой с дистанционным управлением. – Возможно, это из вашей Ассоциации.
Эбби поднимает трубку и тут же становится белой, как самоподнимающаяся мука.
– Мам, это мы. Ты должна приехать. Срочно.
– Что случилось? – трясущимся голосом шепчет Эбби.
– У нас только что начались схватки, мам! – кричит близняшка. – А Сам куда-то съебал!
– Розобланши, вы уверены? – нервно переспрашивает миссис Ядр, прикрыв рукой трубку, чтобы Оскар Джек не услышал. – Сейчас столько случаев ложной тревоги… – шепчет она.
– Хватит, мама! – хором вопят они. – Ты должна нам поверить!
Разве мать может не ответить на крик помощи своего ребенка?
Что за несправедливость! Какая дилемма. Рецепт несчастья, думает Эбби, погружаясь в навеянные шоком грезы, в то время как Оскар Джек уплетает очередной Apfelkuchen. Бульон жестокого мира:
Возьмите несколько унций отвратительнейшей неудачи и перемешайте с мерой несвоевременности. Добавьте щепотку злобы и хорошо перемешайте с основным ингредиентом блюда – несправедливостью. Добавьте чуть-чуть горечи и нетерпимости. Щедро полейте подлостью, неприязнью и пессимизмом и остужайте до беспокойного холодка. Подавать порциями с щепоткой желчи и гарниром из дерьма. Внимание: вызывает привыкание.