– Какая занимательная игра в прятки, не находите? – добродушно смеется мистер Дарвин. Изначально он не собирался присутствовать на Банкете: из-за плохого здоровья в сочетании с характером отшельника он привык избегать большинства публичных сборищ – но события сегодняшнего вечера его приятно удивили.
– Эй! Никто не видел человека-обезьяну? – орет Скрэби. И толпа вторит его крику.
Подхватив вздымающийся кокон своих юбок, Фиалка поднимается с кресла и несется в сторону дамской комнаты, словно человек-торпеда.
Слова матери лишили меня дара речи.
– Я взялась за эту работу на Банкете только ради него, – сказала она, продолжая гладить волосатую руку мартышки-джентльмена. – Услышала, что он здесь. У меня есть подруга Нэнси, я ей все рассказала о нас с ним. Ее мужчина, Фрэнк, – дворцовый лакей. Она сказала, что мой джентльмен точно здесь – ей Фрэнк сказал. И я решилась. Когда Хиллбер заговорил со мной про Бомбу, я согласилась. Я была готова на все что угодно, лишь бы в последний раз увидеть его. – Слезы потоком текли из ее глаз, оставляя серые разводы на щеках. Я тоже смахнул слезинку, и Акробатка продолжила рассказ: – Так что ты родился в работном доме. Когда они увидели тебя – с хвостом и ступнями, как у обезьяны, – они сказали, что я совокупилась с Дьяволом, и вышвырнули меня. Я отправилась прямиком в Цирк. Я знала, что смогу там заработать. И мы заработали в два счета. Тебя окрестили Гринвичский Дитя-Дьявол. Работный дом находился в Гринвиче – вот я и решила тебя так назвать.
Дитя-Дьявол? Мне, мягко говоря, не понравилось это прозвище, но я промолчал. И вместо этого спросил:
– А что было потом? Как я лишился хвоста?
– Видишь ли, я держала тебя в клетке…
– В клетке? – пробормотал я. – Вы держали меня в клетке? – Я припомнил видение во время наводнения: колыбельку с золотыми прутьями, охраняемую зверем.
– Ну, я же работала, верно? – пояснила она. – У меня не было выбора. Мне приходилось исполнять всякие акробатические трюки: узлы и прочее. Мистер Хиллбер не собирался платить мне за просто так, верно? А ты сосал только мою грудь – ему пришлось меня оставить. Так вот, твоя клетка стояла рядом с клеткой Африканского Кабана-Людоеда. – Я внезапно вспомнил это существо: золотисто-оранжевые глаза с вертикальным зрачком, отвратительные карбункулы. Я вздрогнул. – Это из-за него ты лишился хвоста. Он хитрый проныра. Однажды проголодался – или захотел поиграть. Твой хвост торчал сквозь решетку. И он… – Она замолчала. И продолжила, уже тише: – Он его откусил.
Господи. И снова мне предстало видение из церкви во время наводнения. И вдруг в нем появился смысл. Ангел. Зверь. Кровь. Крик, визг и хрюканье.
– Я помню, – кивнул я. Ангел – это она.
– Но вкус ему не понравился, – добавила она, горько усмехнувшись. – Кабан выплюнул хвост. Мы пытались пришить его обратно, но без толку, и я запихала его в старую склянку с рассолом. – Она замолчала и грустно погладила моего отца по мохнатой щеке. Я, со своей стороны, с некоторым трудом пытался воспринять сказанное. Всю свою жизнь я размышлял о происхождении. А теперь – будто прорвалась плотина, и ответы на все мои вопросы внезапно хлынули наружу. Голова шла кругом. – После того как ты лишился хвоста, – продолжила моя мать, – дела твои были неважны. У тебя начался жар, и я понимала – если не вызвать доктора, ты умрешь. Мистер Хиллбер велел от тебя избавиться. Без хвоста ты ему был не нужен, и, если начистоту, я понимала, что у тебя есть шанс, только если я… – В смятении она снова умолкла.
– Бросите меня, – закончил я.
– Да. Примерно так. – Ее голос звучал тихо и хрипло, теряясь в нарастающем шуме, доносящемся из банкетной залы. Акробатка говорила, не глядя на меня. Она смотрела на чучело, в его голубые глаза – словно могла прочитать в них прошлое. – Обстоятельства были особенными, – пробормотала она.
– Я в этом не сомневаюсь, – прошептал я. В горле встал ком.
– И я подбросила тебя в церквушку, в деревне возле Джадлоу. Под названием Тандер-Спит. А хвост оставила себе – как сувенир, – мягко произнесла она. – Чтоб он напоминал мне о тебе, и о моем друге-джентльмене, и о том, что случилось между нами.
– Как вы узнали о Пасторе Фелпсе?
– Я и не знала, когда оставила тебя. Понятия не имела. Просто смекнула, что церковь – подходящее место для… ну, ты понимаешь. Благотворительности и вроде того. И не ошиблась, верно?
– Нет, – ответил я, вспоминая рассказ Пастора Фелпса – как он нашел меня под алтарем церкви Святого Николаса на следующий день после того, как Цирк уехал из Джадлоу, – и эту историю с поросенком.