Его, как от толчка, ведёт в сторону мальчишки, а следом приходит боль, срывая с губ глухой стон. Она разрастается, пронизывая тело насквозь, а по инстинктивно приложенной к животу ладони струится что-то горячее…
Ноги подводят, подгибаясь в коленях и единственным, что удерживает его от падения, оказывается мальчишка.
— Пи!..
Вдох — как глоток воды для мучимого жаждой. Тонг хватает ртом воздух и никак не может надышаться, будто и не дышал до этого вовсе.
Утопающий в сумраке потолок выглядит незнакомо. Сквозь плотные шторы проглядывает призрак начинающегося утра и Тонг постепенно начинает понимать, где находится. Вернее вспоминать.
«Гостиница…»
Тело кажется одеревеневшим, будто затекло от долгого лежания в неудобной позе, хотя он лежит на спине. Лишь рука… Только сейчас он понимает, что сжимает левой рукой футболку, будто обнимает живот, и кулак его прижат именно в этом месте где…
Тонг сглатывает, вспоминая приснившийся сон.
Пальцы разжимаются с трудом, будто нехотя отпуская футболку: чистые, сухие, без единого следа крови, что он видел во сне…
«Приснилось. Просто навеяло случившимся. Ведь если…»
Думать о том, что было бы, случись вчера это самое «если» и не разлетись на осколки клинок, ему совсем не хочется.
Рядом начинают возиться, едва ощутимо задевая рукой Тонга, и он приподнимается на локтях, оборачиваясь. В царящем в комнате сумраке видно не так уж и много, но света вполне хватает, чтобы различить обнимающего подушку Нока. Сейчас он напоминает Тонгу его младшую сестру. Та порой спит точно так же… И точно так же раскутывается.
С улыбкой качнув головой, Тонг осторожно садится, не желая тревожить чужой сон, и внезапно задаётся вопросом, а сколько Ноку лет?
Худощавый, особо это заметно по пижаме, что сидит на нём свободно, и по рукам, обнимающим сейчас подушку. Со спадающей на лицо чёлкой… Нок выглядит очень молодо, явно моложе своих лет.
«Сколько ему? Пи Най говорил, что Кхун Нок выпустился за несколько лет до того как они поступили… — задумчиво прикидывает Тонг. — Сейчас Пи Ком и Пи Най на третьем курсе, плюс, предположим, пару лет разницы между выпуском и поступлением, то есть прошло не меньше пяти лет после выпуска Кхун Нока, а значит… Ему точно не меньше двадцати семи. А может и все тридцать».
Нок хмурится, сильнее сжимая подушку в руках. Тонг поспешно отворачивается и, откинув одеяло в сторону, поднимается. Охлаждённый кондиционером воздух тут же лижет согретую одеялом кожу, вызывая стайку мурашек.
Подхватив с пола мобильник, Тонг собирается тихо пробраться в ванную, но замирает, наткнувшись взглядом на выставленную из-под одеяла ногу. Ту самую, сейчас окрашенную характерными разводами зарождающегося синяка и чуть припухшую.
Кончики пальцев начинает покалывать, однако Тонг медлит. Он же обещал отцу, обещал…
Нок спит, всё так же сжимая в руках подушку и, кажется, даже не собирается просыпаться.
«Если он не узнает, то я ничего не нарушу» — на мгновение прикрывая глаза, решает Тонг и, отложив мобильник на стол, присаживается на колено у изножья кровати.
Попытка пощекотать пятку приводит к тому, что Нок дёргает ногой и тут же судорожно вздыхает, поджимая её, но так и не просыпаясь. Тонг выжидает несколько минут, однако ничего не происходит, кроме того, что Нок снова расслабляется, выставляя ногу обратно.
«Только не просыпайся…» — просит Тонг, осторожно отодвигая край одеяла, так чтобы припухшую щиколотку было лучше видно.
«Не просыпайся…» — повторяет он, накрывая ладонью пострадавшее место и прикрывая глаза.
В детстве, ещё до школы, он часто делал такое, отчего потом же и страдал, ведь за всё взимается плата. После одного случая ему с семьёй даже пришлось переехать…
Он отмахивается от ненужных сейчас воспоминаний и сосредотачивается, обращаясь к тому, что когда-то отзывалось мгновенно. Вот и сейчас это что-то, что сидит где-то внутри него, откликается и касающаяся воспалённо-горячей кожи ладонь холодеет, делая контраст ещё более ощутимым.
Тонг не видит, что происходит, только чувствует, как вслед за изменением температуры возвращается и покалывание. То самое, что он ощущал ещё до того как прикоснулся. С кончиков пальцев оно растекается по ладони и усиливается, а прохлада сменяется теплом, сводя контраст температур к минимуму.
Нога напрягается, а следом слышится тихий стон. Тонг отдёргивает руку и распахивает глаза, боясь встретиться с Ноком взглядом. Однако тот продолжает спать, лишь хватка на подушке становится сильнее, а дыхание прерывистым.