— Это Пи Нок, — с обречённым вздохом поясняет тот. — Он выпустился за несколько лет до того, как мы с президентом поступили, но всё ещё продолжает поддерживать наш клуб. Говорят, отлично плавал. Даже несколько медалей взял, однако профессиональным пловцом так и не стал.
— Почему?
Отвлёкшись от худощавой фигуры в светлом, Тонг оборачивается к задавшему вопрос другу и Пи, ожидая ответа.
— А чёрт его, — пожимает плечами старший. — То ли не захотел, то ли не смог.
— И чем нам грозит его появление? — продолжает спрашивать Синг.
Тонг снова переводит взгляд на незнакомца, которого назвали Ноком и хмурится. Чем больше он смотрит на чужое лицо, тем больше то кажется ему смутно знакомым.
— Поездкой. Пи Нок обычно приходит, чтобы согласовать тренировочный выезд на выходные. Они с семьёй владеют сетью отелей. Так что сейчас наверняка решают, когда именно и куда едем.
— Круто! — выдыхает Синг и куда-то убегает, громко шлёпая босыми ногами, а морщинка между бровей Тонга разглаживается.
«Наверное, видел его в новостях или где-то в интернете. Вот лицо Пи Нока и показалось знакомым» — решает он.
«Кхун. Ты должен звать его Кхун» — отчего-то поправляет Тонга внутренний голос и едва разгладившаяся морщинка меж бровей снова возвращается на место.
— Да ты не хмурься так, — Пи хлопает Тонга по плечу, привлекая внимание и заставляя обернуться. — Поездки обычно выходят отличные. Не пожалеешь.
Тонг кивает и снова отворачивается, но на месте Пи Кома и Пи Нока уже никого нет.
В раздевалке хлопают дверцы шкафчиков. Первый, второй, третий. И этот звук, это металлическое дребезжание, отдаётся болью в висках. Гул голосов тоже не прибавляет комфорта и Тонг морщится, опираясь предплечьями на край собственного шкафчика. Он почти ныряет головой в тёмное нутро заполненное одеждой и рюкзаком, отгораживаясь тем самым от происходящего.
Оставленное в шкафчике кольцо Тонг находит на ощупь: тонкий ребристый тёмный ободок без каких-либо изысков. Пара секунд и вот оно уже находит своё место на среднем пальце, а боль в голове чуть притупляется, будто это простое действие что-то меняет внутри.
— Эй, ты как? — раздаётся голос Синга совсем рядом, а следом к плечу прижимается прохладная бутылка. Тонг ещё не успел до конца переодеться после плавания, поэтому кожа остаётся беззащитной для холода. — На, попей, а то на призрака похож. И рубашку надень. Твою «татуировку» видно.
Тонг вздрагивает, наконец-то включаясь и вспоминая, где находится. Раздевалка, куча народа, а значит и куча глаз, что может увидеть…
Потянувшаяся было к бутылке рука меняет направление, сдёргивая с пластиковой вешалки белую рубашку и накидывая ту на плечи. Рисунок чешуи был с ним всегда. Будто татуировка, расползался от низа поясницы к бёдрам, затрагивая их совсем немного и сходя на нет. Порой рисунок истаивал до едва заметной тени, порой становился более очевидным, но никогда не пропадал до конца.
Тонг оглядывается, на мгновение забывая о головной боли, но в его сторону никто не смотрит, занимаясь своими делами и спеша поскорее сбежать домой. Воздух в маленькой раздевалке будто пропитан этим нетерпеливым желанием.
Очередная дверца по велению чьей-то руки закрывается с тихим хлопком и Тонг морщится. Головная боль снова напоминает о себе.
— Пей и не парься. Никто не видел.
Прохладная бутылка снова касается кожи, но на этот раз на груди. Синг тыкает бутылкой в грудину, будто палкой.
— Или видели уже давно и всем наплевать чего там у тебя, — продолжает он с усмешкой, когда Тонг всё-таки принимает бутылку.
— Мне тебя облить?
— Нет, спасибо. На улице и так тучи, вот-вот ливанёт.
Холодная вода приносит облегчение. Головная боль чуть отступает и Тонг завинчивает крышку, отправляя бутылку в шкафчик и принимаясь застёгиваться.
— Так чего с тобой? Бледный, будто реально призрак какой.
Синг, в отличие от него, уже успел собраться и даже, как оказалось, сбегать за водой, пока он тут стоял столбом.
— Голова разболелась. Не бери в голову. Уже лучше.
— А раз лучше, то быстрей собирайся и пошли. Жрать хочу. Кстати, — схватив ярко-рыжий, будто апельсин, рюкзак, Синг захлопывает шкафчик.
Боль снова напоминает о себе, заставляя поморщиться.
— Прости, не нарочно. Давай поедим, пока не ливануло? Наши столовки наверняка уже закрыты, но на улице точно чего-нибудь найдём. У дядюшки По, например. Или на ночной рынок…
Желудок Тонга отзывается на заманчивое предложение голодной трелью и Синг ухмыляется: