От тихого болезненного стона всё сжимается внутри Тонга. Всего несколько шагов: широких, нетерпеливо-быстрых и пальцы, нащупав кнопку, включают один из светильников.
Свет вспыхивает, мягко осветив комнату и больно ударив по глазам, вышибая слезу. На мгновение теряется чёткость картинки, но это не мешает ему слышать и… чувствовать.
— Больно…
Тихий всхлип иглой колет где-то под рёбрами и Тонг опускается на край постели. Туда, где ещё совсем недавно была подушка-обнимашка, нашедшая своё новое место на полу. К Ноку, который теперь повторяет любимую позу самого Тонга и прижимает к груди колени.
— Пи Кхем…
«Вот и ответ» — мелькает мысль в голове Тонга, когда рука уже скользит по плечу, осторожно сжимая его пальцами. Мама всегда говорила, что нельзя будить людей резко, тем более, когда им снится кошмар. А Ноку…
— Пи, Пи Нок, — чуть наклоняясь, шепчет Тонг. — Пи, это просто сон. Слышите? Просто сон.
Нок хмурится, прикусывая губу, так что между бровей появляется глубокая морщинка, и шумно выдыхает, будто ему действительно… больно.
— Просто сон, — тихо повторяет Тонг, чувствуя, как и сам начинает хмуриться, задаваясь вопросом, что же ему такое снится?
Чуть дрогнув, пальцы касаются морщинки между бровей в осторожной попытке разгладить её.
— Не хмурьтесь, Пи, всё хорошо, вы в безопасности, — продолжает нашёптывать Тонг, проводя пальцем по брови, тогда как у самого сердце грохочет в горле. — Всё в порядке…
Морщинка постепенно разглаживается, однако новый всхлип, сорвавшийся с искусанных губ, переворачивает всё внутри Тонга, как и тихое, отчаянное «Пи» на выдохе.
— Я здесь, Нонг, Пи рядом, — шепчет Тонг, пальцами приглаживая топорщащуюся у виска влажную прядку.
Если в прошлый раз Тонг назвал Нока Нонгом по какому-то наитию, то сейчас он делает это прицельно и вполне осознанно, как и продолжает поглаживание: голова, плечо, снова голова. Просто потому, что это помогает. Просто потому, что Нок постепенно расслабляется, а дыхание его выравнивается.
— Пи рядом, — повторяет Тонг, надеясь, что Нок не проснётся сейчас и не услышит его слов. — Спи спокойно, Нонг Нок…
Он собирается встать, когда крепкая рука неожиданно хватает поперёк живота и притягивает ближе. На мгновение Тонгу кажется, что Нок всё-таки проснулся и просто решил так его проучить. И за нахождение рядом и за «нонга». Однако тянутся минуты, а ничего больше не происходит. Только Нок прижимается щекой к солнечному сплетению и продолжает обнимать, будто Тонг внезапно стал заменой валяющейся на полу подушки-обнимашки.
«Серьёзно? — выдыхает Тонг, понимая, что отпускать его никто не собирается. — Пи, вы что ребёнок?..»
— Пи, отпустите, пожалуйста, — тихо просит Тонг, пытаясь выбраться, но хватка становится лишь сильнее.
«Может ли быть такое, что вторым ребёнком в том театре теней был Пи?» — вдруг задаётся вопросом Тонг, осторожно касаясь чёрной макушки ладонью в надежде, что Нок расслабится и всё-таки его отпустит. Однако хватка так и остаётся болезненно-крепкой, будто сейчас Ноку жизненно необходимо, чтобы кто-то был рядом и отпугивал кошмары.
— Ну, смотрите, — нащупывая сбитое вбок одеяло, шёпотом предупреждает Тонг. — Порой я сплю ещё более беспокойно, чем вы, Пи.
Тонг откидывается спиной на подушку, упираясь макушкой в изголовье кровати, и накрывает их одеялом.
— Спокойных снов, Пи, и пусть этой ночью больше не будет кошмаров.
«Ведь они снятся не только вам…»
Расписанные красками и золотом колонны тянутся вверх, удерживая потолок внешнего коридора дворца над головой, но он уже давно привык к этому виду и едва ли обращает внимание, как и на фрески на стенах. Куда как интересней…
— Брат, — тихо шепчет он, завидев впереди две знакомые фигуры: высокую и сильную и небольшую и изящную. Одежда переливается золотом в лучах проникающего снаружи света, искрится на рисунке чешуи, будто та настоящая, а не искусно нанесенная на ткань. — Братик…
Радость щекотной волной заполняет всё внутри, рискуя затопить, а на губах расцветает улыбка.
Он срывается с места, даже не задумываясь, что его будут ругать за такую импульсивность и снова назовут ребёнком, хотя ему почти пять.
— Наконец-то я тебя поймал! — он влетает в брата, обвивая его ноги руками, и задирает голову вверх. — Почему ты так долго не приходил?
— Прости, — смеётся тот, кто вечно занят, и треплет по волосам, заставляя его зажмуриться от радости. — Много дел навалилось. Ты же знаешь, что я должен помогать отцу.