Последней каплей стал звонок Синга и его требовательное: «Ты думаешь, я не знаю, когда ты врёшь? Сейчас я здесь один, так что выкладывай, что происходит».
«Наш самолёт приступает к снижению…» — звучит из динамиков и Тонг встряхивается, отгоняя мысли и сожаление о том, что он всё-таки рассказал Сингу о случившемся.
«Пожалуйста, пристегните ремни…»
С тихим щёлчком он вгоняет металлический язычок в паз и прикрывает глаза, откидываясь на спинку кресла.
«Ещё немного и я буду в Нонгкхае…»
О том, что у него остаётся меньше двух часов, чтобы найти нужное место, он старается не думать.
Тонг задрёмывает в такси, устало откинув голову на подголовник и «на минутку» прикрыв глаза. Его качает на волнах между сном и реальностью, не давая ни погрузиться глубже, ни выплыть наружу. Вязкое тёмное ничто держит его в ласковых руках и встряхивает, отпуская в реальность.
— Приехали, Кхун. Вот по этой дорожке напрямую и выйдете, куда вам нужно.
— Спасибо.
Тонг расплачивается приготовленной наличкой и осоловело моргает, выбравшись наружу. Влажный, облизывающий лицо, словно старый знакомый пес, ветер ничуть не приносит бодрости. Зато ластится, будто скучал.
После купленного в магазинчике через дорогу энергетика становится чуть легче. Тонг наконец-то встряхивается, спускаясь с заасфальтированного полотна на укатанную землю.
Короткая дорожка действительно выводит его к месту, о котором говорила по телефону тётушка Нэн.
У раскидистого дерева стоят две похожие на медведей фигуры в традиционных одеждах, будто привратники, охраняющие врата, а прямо за их спинами начинается покрытый травой пологий спуск к Меконгу.
Тонг сглатывает, замирая на самой границе между ещё одной, более старой и узкой дорогой и зеленью. Память услужливо подбрасывает ощущение песка под пальцами. Того самого, на который пока нет ни намёка.
«Прошло больше тридцати лет… Вполне логично, что здесь всё изменилось» — успокаивает себя Тонг, поправляя на плечах лямки рюкзака, однако, всё ещё не делая ни единого шага.
Внутри зарождается дрожь, пока едва заметная, больше похожая на последствие усталости и недосыпа, чем на что-то иное.
Тонг смотрит на часы, отмеряющие оставшиеся до назначенного срока минуты, и делает первый шаг с дороги.
«Ещё полчаса. Всё будет хорошо…»
Чем ближе он подходит к воде, тем больше открывается взгляду то, что прячет низина и вставшие чуть дальше у края дороги деревья. Там трава сменяется желтоватым песком, а кромка воды становится неровной.
«Полчаса и всё начнётся…»
Тонг снова сглатывает и делает первый шаг в сторону границы между травой и песком. Ветер тут же налетает, бросая в лицо запах реки, а потом меняет направление, подталкивая в спину.
Здесь, у самой кромки воды, становиться даже немного прохладно, так что на мгновение в голову Тонга закрадывается мысль, что он оделся слишком легко. Футболка, пусть и с длинным рукавом, всё равно останется всего лишь футболкой.
Однако стоит оглядеться, как эти мысли вылетают из головы. Взгляд прикипает к расслабленно раскинувшейся на земле фигуре, будто яркое солнце её вовсе не беспокоит.
Его.
Светлая одежда отлично контрастирует с зеленью травы.
Нок.
Тонг замирает, чувствуя, как сердце в груди обрывается.
Перед ним действительно Нок.
Ноги неожиданно поскальзываются на траве, когда Тонг срывается с места. Однако он едва это замечает. В груди бьётся испуганное сердце, подгоняя и требуя двигаться быстрее.
И он спешит, а добравшись, падает на колени перед недвижимой фигурой.
— Пи Нок, — тихо, будто скажи он громче и что-то случится, зовёт Тонг.
Пальцы его смыкаются на запястье, выискивая пульс. Однако тот ускользает, будто какой-то призрак, оставляя от себя лишь тень.
Одна точка. Вторая. Третья…
Пальцы дрожат и замирают, когда в них всё-таки толкается, будто домашняя кошка, пульс.
Тонг отсчитывает до десяти ударов: медленных, тягучих, прежде чем понять, что всё это время не дышал.
— Пи Нок, — снова зовёт Тонг, на этот раз громче, и, сжав пальцы на плечах, встряхивает. — Просыпайся. Нам нужно уходить.
«Нужно было попросить водителя подождать…» — мелькает в голове запоздалая мысль.
Тонг оглядывается, но вокруг нет ни души. Лишь совершенно пустой берег и поднимающееся всё выше солнце.
— Пи Нок, нам нужно идти, — Тонг поднимается с колен, отряхивая брюки и примериваясь. — Надеюсь, ты не только выглядишь худым, но и весишь мало…