Присев на кровать, Джек потянулся к лампе. Рука его нащупала тоненький, всего в две страницы, буклет с биографией Джорджа Мюллера, священника XIX столетия, который растил и воспитывал сирот, полагаясь лишь на свою веру и молитву. Никогда он не попросил у мирян ни цента благотворительных взносов.
Однажды Мюллер провел ночь в горячей молитве. Когда свет рассеял тьму, еды в кладовой так и не прибавилось. Не желая впадать в уныние, священник усадил сирот за пустым столом, уверенный, что их глубокая вера способна творить чудеса. Не колеблясь ни секунды, Мюллер повелел собравшимся склонить головы и поблагодарить Всевышнего за хлеб наш насущный. Спустя мгновение в дверь дома постучали. Как и следовало ожидать, сироты в тот день сытно поели.
Джек прикрыл глаза и начал шептать молитвы, прося мудрости и руководства в делах, заранее благодаря Бога за ответы. Он помолился за Натти, Лауру и Сан, попросил у Бога лучшего понимания текущих проблем, с которыми сталкивалась его воспитанница, закончив молитву как обычно: «Что бы ни случилось, не позволь мне не оправдать доверия Натти».
Как только Джек закончил молитву, в дверь тихо постучали.
– Что, дорогуша?
В проеме появилась головка Натти с растрепанными волосами. На девочке был зеленый халат. На ногах – домашние тапочки в виде лягушат.
– Завтрак подан.
Толкнув дверь локтем, Натти внесла поднос с яичницей, оладьями и половинкой банана.
Джек, оттолкнувшись от матраса, выпрямил спину и теперь сидел ровнее.
– С какой стати?
– Ты все не спускался, вот я… – запнувшись, Натти выдала другую версию: – Вообще-то это все Лаура. Она решила, что ты слишком устал, поэтому не можешь спуститься.
Дядя оглядел поднос в поисках столовых приборов.
– Лаура, значит?
Натти проследила за его взглядом.
– Я сейчас!
Девочка умчалась, оставив дядю гадать, что же она задумала на этот раз. Вскоре Натти, запыхавшись, влетела в спальню, принеся столовые приборы и стакан апельсинового сока с мякотью. Она красиво расставился все на подносе, явно намереваясь сервировать завтрак должным образом.
– Передай Лауре, что я высоко оценил ее предупредительность.
Возвращаясь к двери, маленькая зеленая амфибия просияла.
– Передам! Обязательно передам! – обернувшись, заверила девочка. – Ой! Почти забыла! Лаура заваривает твой кофе. Он пока стекает в ту… штуковину. Когда перестанет стекать, я его тебе принесу.
Девочка убежала, оставив дядю завтракать в одиночестве. Ночная трапеза, состоявшая из мороженого, не пошла ему впрок. Добросовестно отведав всего понемногу, мужчина решил перевести дух.
«Мне уже далеко не двадцать», – подумал он.
Натти вернулась, неся чашку с кофе, поставила ее на поднос, понюхала, сказала: «Фи!» и удалилась.
Джек молча выпил кофе, а затем облачился в халат с ромбовидным узором из разноцветной шерсти на гладком фоне, тот самый, который Сан, как и многое другое, грозилась сжечь. Выйдя в коридор, он посмотрел сверху на то, что делалось внизу. Ему пришлось прищуриться из-за яркого солнечного света, проникающего в дом через высокие окна в противоположной стене.
Внизу, за длинным кухонным столом, сидела Натти: локти упираются в столешницу, ладони поддерживают подбородок. По сторонам расположились ее пушистые любимцы. Лаура, одетая в платье цвета спелой сливы и такой же передник, улыбнулась ребенку и поспешила дальше к своим делам. Она положила два ломтика бекона на сковороду с длинной ручкой. Те зашипели, разбрызгивая во все стороны жир. Запах жарящегося мяса тотчас же донесся до него. Любимое лакомство Натти, стоящее, пожалуй, сразу же после «Поп-тартс».
Дядя с минутку понаблюдал, как Натти, оживленно жестикулируя, болтает с няней. Она так размахалась, что случайно сбросила со стола очередной свой список. Листок бумаги упал на пол. Лаура нагнулась и подобрала бумажку. Натти продолжала болтать. Лаура то и дело оборачивалась к ней, отвечая на слова девочки улыбкой, кивком головы либо нахмуренным от удивления лбом.
У Джека потеплело на сердце. Лаура не просто слушала Натти, она старалась с головой окунуться во внутренний мир своей воспитанницы. Она никогда не смотрела на Натти свысока. Няня даже знала имена и «характеры» всех игрушек девочки, а их было никак не меньше сотни. А еще Лаура могла воскресить в памяти почти дословно любой из многочисленных списков, составленных Натти.
Вскоре после удочерения девочки брат и его жена поместили на доске приходской церкви объявление, в котором говорилось, что им нужна приходящая няня и домоправительница в одном лице. Спустя несколько дней Лаура появилась на пороге их дома.