А воздуха в ее комнатах становилось все больше и больше. Пакет за пакетом отправлялись к своим адресатам, и чем меньше вещей оставалось, тем легче было у нее на душе. Вскоре она уже ходила по пустым комнатам с таким ощущением, что и сама она становится легче — точно воздушный шар, веселый воздушный шарик, который вот-вот поднимется в воздух…
— Чтобы отправиться на небо, — мрачно произнес Снифф. — Послушай-ка…
— Да не перебивай ты меня все время, — сказал Снусмумрик. — Похоже, ты еще слишком маленький для этой истории. Но я все равно расскажу до конца. Так вот. Постепенно все комнаты опустели, и у маминой тети осталась только кровать.
Это была огромная Кровать с балдахином, и когда ее новые друзья приходили к ней в гости, они все рассаживались на этой кровати, а самые маленькие усаживались сверху на балдахин. Всем было очень весело, и единственное, что тетушку по-прежнему беспокоило, так это то, что она, вероятно, не успеет устроить грандиозный праздник, о котором мечтала.
По вечерам они обычно рассказывали друг другу страшные или забавные истории, и вот в один из вечеров…
— Знаю, знаю, — рассердился Снифф. — Ты такой же, как и Муми-тролль. Я знаю, что будет дальше. Она отдала и кровать, а потом улетела на небо и была очень довольна. И мне так же следовало бы отдать не только Седрика, но и все, что у меня есть, и лучше всего тоже умереть!..
— Ты просто осел, — сказал Снусмумрик. — Или даже хуже. Ты тот, кто способен испортить любую историю. Я хотел лишь сказать, что мамину тетю рассмешила одна из забавных историй и что она так сильно смеялась, что кость выскочила наружу и тетушка стала совершенно здоровой!
— Не может быть, — закричал Снифф, — бедная тетушка!
— Не понимаю, почему ты говоришь «бедная тетушка»? — спросил Снусмумрик.
— Ну как же, ведь она все отдала! — воскликнул Снифф. — И все зазря! Она же вовсе не умерла! Она потом забрала назад свои вещи?
Снусмумрик прикусил свою трубку и вскинул брови.
— Ты маленькая бестолковая зверушка, — сказал он. — Тетушка от всего этого получила огромное удовольствие. А потом устроила праздник. И построила дом для сирот. Она, конечно же, была уже слишком стара для подводного плавания, но вулкан она посмотрела. А затем отправилась на Амазонку. Это последнее, что мы о ней слышали.
— Подобные развлечения стоят немалых денег, — недоверчиво произнес практичный Снифф. — А ведь она все раздала…
— Все раздала? Неужели? — изумился Снусмумрик. — Если бы ты слушал повнимательней, ты бы помнил, что кровать с балдахином у нее осталась, а кровать эта, милый мой Сниффчик, была из чистого золота и вся битком набита бриллиантами…
(Что касается Седрика, то из топазов Гафса сделала своей дочери сережки, а Седрику вместо глаз пришила черные пуговицы. Снифф подобрал его на улице под дождем. Лунный камень, к сожалению, смыло водой и отыскать его так и не удалось. Но несмотря ни на что, Снифф по-прежнему любит Седрика, правда, теперь уже бескорыстно. И это в каком-то смысле делает ему честь. Прим. авт.)
Елка
Один из хемулей стоял на крыше и разгребал снег. На хемуле были желтые шерстяные варежки, которые в конце концов намокли и стали ему мешать. Тогда он положил их на трубу, вздохнул и снова взялся за дело. Наконец он добрался до чердачного окошка.
— Ага, вот оно, — сказал он. — А внизу разлеглись эти сони. Все спят, спят и спят. Пока другие тут надрываются. И все ради того, чтобы наступило Рождество.
Он встал на окошко и тихонько потопал по нему, так как не помнил, открывается ли оно внутрь или наружу. Оно сразу же открылось внутрь, и хемуль, окутанный снежным облаком, свалился на кучу разного домашнего скарба, который муми-тролли снесли на чердак на хранение.
Хемуль был крайне раздосадован, он к тому же не очень хорошо помнил, куда он положил свои желтые варежки. А это были его любимые варежки.
Хемуль протопал вниз по лестнице, распахнул дверь и закричал сердитым голосом: «Скоро Рождество! Надоели вы мне со своим спаньем, Рождество может наступить в любую минуту!»
Семейство муми-троллей, как всегда, погрузилось в зимнюю спячку. Они спали уже не один месяц и собирались проспать до самой весны. Тихонько покачиваясь в ласковых объятьях сна, они плыли сквозь долгий, нескончаемый летний полдень. Вдруг что-то тревожное и холодное нарушило сладкий сон Муми-тролля. И кто-то стаскивал с него одеяло и кричал, что ему надоели и что наступает Рождество.