Мишель добралась до двери, но та не открылась, и люди запаниковали, осознав, что оказались в ловушке. Вита толпилась рядом со своими родителями и младшим братом, а Тэсс стояла со своими родными. Кэди с Кристой пытались помочь остальным, однако люди кашляли и с красными лицами беспорядочно пересекали помещение. Тетя Сьюзан выглядела так, будто вот-вот упадет в обморок. Мойра стояла одна, рядом со своей матерью. В какой-то момент Морган резко открыла глаза и посмотрела прямо сквозь Мойру, которая чуть не вскрикнула: нормальные карие глаза ее мамы горели красным, словно отражали огонь, ее лицо изменилось, став сильнее. Мойра с трудом могла узнать ее, и, возможно, именно это пугало даже больше, чем дым.
Снова закрыв глаза, Морган начала рисовать руны и сигилы в окружающем ее пространстве. Мойра распознала большинство рун защиты, но вскоре запуталась среди других форм и более сложных сигилов. Создавалось впечатление, что ее мама описывала какую-то историю в воздухе, строку за строкой. И еще она бормотала какую-то песнь, исходившую из ее подсознания.
Мойра чувствовала, как страх завладевает ее телом. Вздымающийся дым душил всех. Она ни разу не видела свою маму, создающую магию, подобную этой, никогда не видела ее такой охваченной и практически пылающей силой. Глаза Мойры щипало, легкие жгло. Закашлявшись, она рухнула на колени и внезапно вспомнила, как недавно посылала энергию Кэди. Может ли она сделать это снова? Может ли как-то помочь? Она закрыла глаза и автоматически изобразила руну Эольх в пространстве перед собой. Не было времени рисовать круги защиты, окаймленные другими рунами.
«Ан дэ алай», — запела Мойра на выдохе, выкашливая каждое слово. Прекрасно зная эту песнь силы, закрыв глаза, она напевала ее с таким усердием, на какое была способна. Сфокусироваться. Сфокусироваться и сконцентрироваться.
«Я открываю себя силе Богини», — думала Мойра, пытаясь игнорировать грязное зловоние, удушающий дым. Она абстрагировалась от звуков в помещении. «Я открываю себя силе вселенной». Она вспомнила об оранжевой свече Морган, расположенной на востоке. Дым затушил ее минуту назад, но Мойра взывала к ее пламени, представляя его в уме.
«Огонь, огонь, полыхающий светом», — думала она, «всё остальное меркнет. Я призываю силу. Я и есть сила. Я сделана из огня». Она ощущала подъем внутри себя, словно цветок расцветал в груди. Она вдыхала через нос, резкий запах вызывал дрожь. Выставив руки в стороны, Мойра чувствовала, как сила проходит через нее, будто она ветка молнии, бьющая снова и снова крошечными игольчатыми болтами света.
В комнате стало тихо. Мойра открыла глаза. Люди двигались, плакали, кричали, пытались выбить окно. Ее мама стояла перед ней, обхватив руками грудь, с деформированным от напряжения лицом. Ее щеки налились красным, а каштановые волосы прилипли ко лбу. Ее кулаки были сжаты.
Мойре казалось, что она двигалась как желатин: медленно, не издавая ни звука, оставляя за собой колышущиеся массы. Мойра встала на ноги и придвинулась ближе к матери, видя, как неземным свечением сила излучается из Морган.
«Я посылаю тебе мою силу», Мойра потянулась и накрыла кулаки Морган своими. «Я передаю тебе мою силу». И она действительно ощутила, как сила, словно из футляра, выходит из нее белым струящимся светом через ее руки и легко проваливается в руки ее матери. Медленно, медленно руки Морган открылись, и Мойра накрыла их, взращивая двухслойный цветок из плоти, костей, чистоты, великолепия и сияющего света.
Затем Морган всплеснула руками вверх, развела их в стороны, резко отклонив голову назад, и финальный возглас вырвался из ее груди. Мойре показалось, что это был крик волка, пугающий и сильный, как у дикого животного, и в этот момент окно взорвалось вдребезги.
Мгновенно черный дым повалил из помещения на улицу, словно от высокого давления в комнате. Сверкающие кусочки разбитого стекла сыпались дождем, будто кристаллы или льдинки. Руки Мойры всё еще касались ладоней Морган, чуть выше локтей. Внезапно холодный влажный воздух хлынул на нее, свежий и чистый, пахнущий ночью. Сейчас она могла дышать, слыша звуки удушения и облегченных вздохов. Вокруг ощущалось тепло, избавляющее от самого отчаянного страха, самого сильного напряжения.
Мойра глубоко вдыхала, чувствуя, что ничего в мире никогда не пахло так замечательно, так живительно, как этот влажный осенний ночной воздух. Ее мама открыла глаза, и Мойра с облегчением увидела, что они цвета смешанных оттенков карего, зеленого и золотого — такие, какие она знала. Может, сияющая краснота ей просто почудилась?