Он ослабил объятие и заглянул ей в глаза, чтобы убедиться, всё ли с ней нормально. Она ухитрилась выдавить из себя дрожащую улыбку, после чего они направились к дому. Как только Мойра переступила порог, она почувствовала легкий аромат жженых трав. Одновременно несколько фрагментов поймали ее взгляд: открытые стеклянные дверцы книжного шкафа, наполненного древними в кожаном переплете книгами, использованные свечи, скомканные шелковые платки и чаши с искуренными ладанами; диван, обшитый красным бархатом, был пододвинут к стене под окнами, которые были заляпаны и нуждались в чистке; а затем, краем глаза, она заметила сводчатый проход, ведущий в комнату, когда-то служившую столовой.
Большинство ведьм, которых Мойра знала, содержали свои дома в чистоте и уюте, где всё расставлено по своим местам. Этот страшный беспорядок был неестественен, и Мойра ощутила покалывание на задней части шеи. Через входную арку она, наконец, заметила Лилит, работающую за столом, всматривающуюся в огромный кусок кристалла, закрепленный над старой книгой. Она гадала. Автоматически Мойра заглянула в кристалл. Внутри него, мутного от повреждений, виднелся образ мужчины. Было отчетливо ясно: мужчина средних лет, с длинными, светлыми волосами и всклокоченной бородой. Одетый в лохмотья, словно бездомный, с загорелой кожей, испещренной глубокими царапинками.
В следующее мгновение Лилит подняла глаза, увидела Мойру и накрыла рукой кристалл. Образ исчез, а Мойра вспомнила слова совей мамы об использовании Лилит темной магии и задумалась, чем именно она только что занималась. Казалось, обычным гаданием, однако Мойра не могла быть точно уверена.
Зная, что впервые встречается с матерью Иэна, Мойра застенчиво улыбнулась. «Я сожалею,» сказала она. «Я не хотела мешать Вам.»
Мать Иэна подошла, вытирая руки о старый потертый домашний фартук.
«Мам, это Мойра», — сказал Иэн, вставая рядом с ней. «Я рассказывал тебе о ней. Из школы».
«О, да,» сказал его мать. «Это — Мойра Бирн, не так ли?»
«Да», — сказала Мойра. Значит, Иэн рассказывал своей маме о ней. Это был одновременно и по-настоящему хороший знак — означающий, что она ему нравилась, и плохой знак — если ее мама права в том, что всё это часть какого-то плана.
«Добро пожаловать», — сказала Лилит. «Я так рада познакомиться с тобой. Иэн упоминал о тебе, и поэтому ты, должно быть, особенная». Лилит улыбнулась, и Мойра улыбнулась в ответ, испытывая какое-то странное чувство, но не понимая, чем оно вызвано. Было ощущение, что она оказалась в лесу, где внезапно перед ней возникло животное или насекомое, которых она не знала: легкий страх, но также любопытство.
«Что заставило тебя выбраться из дома в такую ночь?» — спросила Лилит. Она прошла из гостиной в кухню через противоположную дверь. Их дом был существенно больше, чем дом Мойры, но не такой опрятный и уютный. Просто большой, захламленный и загроможденный. Мойре стало интересно, как относится к этому Иэн.
«Да просто захотелось свежего воздуха», — ответила Мойра, когда Лилит поставила чайник на плиту. Мойру удивило, насколько дискомфортно здесь было. Кухня словно после стихийного бедствия! Мойра моргнула, осознавая очевидное презрение Лилит к ведьминским обычаям. Кухня ее мамы была крошечной, но обычно идеально чистой, с убранной посудой и свежими фруктами и овощами в блюдах. Эта кухня — полная противоположность. А ведь здесь могла быть такая замечательная комната, большая, с огромными окнами. Вместо этого, повсюду стопки немытых тарелок, горшочки с остатками мяса, простоявшие кто знает как долго, пучки увядших трав и овощи. Мойра почти ожидала увидеть мышь, смело сидящую в каком-нибудь углу, поедающую кусок иссохшего сыра.
Казалось, Иэну тоже стало немного неловко. «Мам, я сам», — сказал он, доставая чайные кружки из шкафа для посуды. «Мы не хотели мешать тебе».
Лилит замерла и взглянула на сына оценивающим взглядом. Мойра не могла понять, рассержена ли Лилит или расстроена, однако ей снова захотелось не быть здесь без приглашения. Иэн твердо взглянул в ответ на свою маму, и, в конце концов, выдавив что-то типа улыбки, Лилит кивнула в знак прощания Мойре и вышла из кухни. Какое-то мгновение Иэн постоял неподвижно; затем закипел чайник, и он выключил газ.
«Мне жаль, Иэн», — шепнула Мойра очень тихо. «Я не хотела так бесцеремонно врываться к вам. Я была так расстроена и просто захотела увидеть тебя. Я не хотела вызывать какие-нибудь проблемы». В этот момент у Мойры появилось внезапное, странное чувство, будто кто-то ее только что сфотографировал. Она осмотрелась вокруг, но они с Иэном находились одни. После она поняла, что это ее мама гадала на нее и теперь знает, что она у Иэна дома. Неприятностям нет предела. Что ж, раз уж ее поймали, необходимость торопиться домой отпала.