«Кто-то в округе действует, чтобы навредить тебе».
Морган сглотнула. Она уже подозревала это с большой вероятностью, но как Скай могла казаться настолько уверенной?
«Сигилы на каждом подоконнике, двух дверных косяках и на крыше садового сарая. Я нашла три других мешочка, два каких-то опасных предмета. Я сложила их в дальний угол твоего двора — мы разберемся с ними завтра. Также в трех местах есть отметины, что в твоем саду спрятаны и другие предметы». Она покачала головой, ее прекрасные светлые волосы всколыхнулись.
Тело Морган похолодело. Она и Мойра были в более серьезной опасности, чем она даже думала. Как она позволила ситуации зайти настолько далеко? «Как я могла, пропустить символы, мешочки?»
«Я не знаю,» сказала Скай. «Я не могу поверить, что вы с Мойрой еще не в кровати с гриппом или сломанными костями.»
«Я постоянно работаю с защитными заклинаниями с тех пор, как стали происходить эти странные события», — сказала Морган. «Я понятия не имела, что здесь снаружи все эти предметы». Она потерла лоб. Кто мог действовать против нее? И Хантера, Хантера. Его имя в постоянном ритме звучало в ее голове на заднем фоне всего остального, что она говорила или о чем думала. Хантер может быть жив. После всех этих лет Хантер мог быть где-то там. Хантер, Хантер. «Как… как это всё сложить воедино?» — произнесла Морган, расстроенная, что не в состоянии этого понять.
«Я не знаю,» сказала Скай. «Но даже если есть шанс что … Хантер»
«Мы должны знать наверняка,"согласилась Морган. «Мы должны узнать, кто пытается вредить мне и моей семье — и мы должны найти Хантера.»
11. Мойра
О чем именно говорила бабушка вчера вечером? Мойра сонно размышляла ночью, лежа в кровати. Что это за проблемы, которые она «сгладила»? Бабушка сказала, что мамин друг погиб — которым, должно быть, являлся Хантер — и мама впала в депрессию. Бабушка «сгладила» ее проблемы. Как? Почему?
Мысли Мойры путались от такого большого количества новой информации о ней, ее маме, ее семье. Внезапно всё, во что она верила о себе, маме… всё стало ложью. Она — внучка одного из самых злых ведьмаков среди поколений! Его кровь бежала в ее венах — вот о чем думала Мойра, глядя на свои запястья. Ее желудок сжимался, словно от приступа тошноты. Как могла ее мать скрывать всё это от нее? Она теперь даже не знает, кто ее мама. А единственная вещь, которая до сих пор казалась правдой — взаимная любовь между ее мамой и папой, свидетелем которой Мойра сама являлась — даже она теперь ложь. Калэм и Морган не были муирн беата данами друг для друга.
Мойра сморгнула слезы. Как мог папа выносить тот факт, что не являлся муирн беата даном для Морган? Мойра представить не могла, чтобы быть с кем-то, кто не был бы ее муирн беата даном.
Мойра прокрутила в голове всё, что ей стало известно о том, как сошлись ее родители. Мама была подавлена от горя, когда погиб Хантер. А когда она была подавлена, бабушка позаботилась о ней, и потом мама вышла замуж за папу и у них появилась Мойра.
Всё еще пытаясь расставить всё по своим местам, Мойра провалилась в сон.
Мама Мойры была в родовой. Ее каштановые волосы, очень короткие, лежали влажными завитками на ее раскрасневшемся лице. Мама выглядела очень молодой и большеглазой. Рядом с ней стояла Пегготи МакАдамс — местная акушерка, и Джун Хайтаун — еще одна акушерка. Пегготи держала маму за руку, а Джун протирала ее лоб марлевой повязкой.
Морган тяжело дышала. Ее глаза вопросительно смотрели на Пегготи.
«Уже недолго, моя дорогая», — успокаивающе сказала Пегготи. Она положила руку на лоб Морган и мягко пробормотала заклинание. Морган стала дышать медленнее и выглядеть менее напуганной. Джун налила немного чая, бледно-зеленого цвета, ароматного, и Морган выпила его весь, содрогаясь от вкуса.
В конце концов Морган стала тужиться, ее лицо покрылось влагой, мышцы на шее сжались и стали видны от напряжения.
Мойра была поражена, поняв, что это было её рождение.
Пегготи сказала, «Ещё немного больше, дорогая, всё идёт правильно, вот ее голова»
«О, какой прекрасный ребенок,» напевала Пегготи, вытаскивая младенца, и обматывая его в чистое белое одеяло. «Она крупненькая, прекрасная малышка, Морган. Она красивая.»
«Она в порядке?» спросила Морган.
«Она прекрасна, просто прекрасна!», — одобрительно говорила Пегготи. «Боже мой, она почти девять фунтов (~4 кг). Чудесный, пухлый ребенок».
«О, счастье», — слабо произнесла Морган, снова откинувшись на подушки.
Пегготи сияла. «И теперь я держу пари, что гордый папа хотел бы подержать свою маленькую девочку?»