Оказавшись примерно в тридцати футах (~91 метр) от древних развалин, Морган стала более явно ощущать присутствие Ионы. В зияющей оконной дыре, куда она смотрела лишь секундой ранее, возникла Иона.
В Ионе не осталось ничего из того, что помнила Морган. На похоронах Карьяна Иона была полной, одутловатой, с тягостным выражением лица. Эта Иона похудела до самых костей с горящими огромными глазами. Кожа белая, как мел, словно она слишком много времени проводит в помещении, волосы волокнистые, легкие, преждевременно поседевшие. Это была ее сводная сестра, но настолько не похожая на нее, будто они и не делили на двоих одинаковую хромосому, да и вообще в принципе не делили хромосом, определивших их принадлежность к человеческому роду в целом.
Без предупреждения Иона щелкнула перед собой рукой, и потрескивающий, шипящий голубой шар ведьминского огня вылетел по направлению к Морган. Инстинктивно Морган подняла руку, чтобы отклонить его, но огонь скользнул по ее коже, вызывая жгучий ожог.
Иона рассмеялась, широко раскрыв рот, кожа на ее челюстях причудливо натянулась.
«Это было приветствие, сестра», — сказала она. «Конечно, я тебя ждала. Сразу, как только эта идиотка Лилит сообщила мне, что ты едешь. Жаль Лилит — она распухла от рыданий после того, как ты закончила с ней. Она не выстояла точно, как я и надеялась. При этом она выполнила свою часть прекрасно: ты здесь. Я могу только представить, что ты должна была сделать, чтобы заставить ее признаться, где я».
Морган сохраняла непоколебимое выражение лица: «Я начала разрушать ее капилляры, от внешних до внутренних. Они очень, очень маленькие и хрупкие. Если повредить достаточно, то человек может умереть от потери крови».
Сенсоры Морган стало показывать, когда напряжение каждого возросло еще на один уровень.
На мгновение выражение подозрения и недоверия отразилось на лице Ионы, но тут же исчезло. «Звучит отвратительно», — сказала она безразлично.
Морган прищурилась, размышляя, верила ли Иона слухам о ее силах все эти годы. Чего бы это не стоило, она должна убедить Иону, что ей не сравниться по силе с Морган. Сумев напугать Иону, Морган, возможно, не придется совершить поступки, которые способны причинить вред ее собственной душе.
«Так и было,» Морган с удивлением услышала, что это говорит Мойра.
Иона взглянула на Мойру, и Мойра с усилием заставила себя не паниковать. «Мойра, стой сзади, будь невидимой», — послала она.
«Было очень неприятно», — спокойно сказала Морган. «Мне было жаль, делать это. Но это лишь маленькая капля того, что я сделаю с тобой». Это была не истинная Морган, какая она внутри. Это была Морган-боец — та, кто появлялась только в самые сложные времена.
«Ой-ой, хватит, ты пугаешь меня», — сказала Иона скучающим тоном, оперившись на осыпавшийся оконный выступ. «Так или иначе, где мои собаки?» Ее тон звучал беззаботно, но Морган уловила эмоцию настоящего страха.
«Они стояли на моем пути», — ответила Морган, и глаза Ионы заметались вокруг в поисках. Ее челюсть, обтянутая неестественной-тонкой кожей, сжалась.
Медленно Морган осознала, что совсем не чувствует страха и испытывает поразительно слабую ярость. Она была тверда, как лед, и непреклонна. Она — Морган из Белвикета. Зачем давать жалкие объяснения какой-то ведьме, которая всего лишь оказалась на ее пути. Это чувство одновременно и возбуждало и ужасало ее.
«Где Хантер Найэлль?» — спросила Морган. «Лилит рассказала мне всё, что знала. Я уверенна, она предпочла бы остаться тебе верной, чем бы ты там ее не зацепила. Но, в конце концов, она сломалась. У нее не осталось выбора. Но у тебя есть. Я рекомендую тебе выбрать мудро».
«Как! Я слышала, Хантер Найэлль утонул во время катастрофы на пароме шестнадцать лет назад», — с легкостью ответила Иона.
«Иона», — сказала Морган леденящим голосом, — «скажи мне, где он». Всё сильнее и сильнее натягивались ее нервы, как струны, которые вот-вот порвутся. Она не хотела причинять вреда здесь. Она вообще не хотела этого. Но она причинит.
«Скажи мне!» — она закричала, выбрасывая вперед руку. Древний камень разлетелся на части рядом с головой Ионы, выстреливая неровными скальными кусочками в разные стороны, Иона вздрогнула и отвернулась, но Морган заметила царапины на ее щеке и отслоившиеся осколки на ее тонких волосах.
Морган чувствовала нарастающий страх Ионы — но также она чувствовала страх рядом с ней. От Мойры. Она бросила быстрый взгляд на свою дочь, посылая ей столько тепла и утешения, сколько могла. Лицо Мойры было маской — она усиленно боролась с тем, чтобы не показать свои истинные эмоции, — Морган поняла это. Но внутри Мойра была в ужасе, и Морган хотела все своим сердцем, чтобы Мойры здесь не было и она не была свидетелем того, что Морган делает.