— Эми? Ты здесь?
— Кто — ты кто?
— Я та, которая должна помочь тебе. Пора возвращаться. Морган была настойчивой и доброй.
— Нет. Это слишком отвратительно.
— Это больше не так отвратительно. Пришло время возвращаться. Возвращайся и увидишь своих маму и папу. Они ждут тебя.
— Они все еще здесь?
— Они бы никогда не оставили тебя. Теперь возвращайся.
— Будет больно? Голос был молодой и напуганной.
Немножко. Ты должна быть сильной и храброй. Это не будет ткк плохо, как это было прежде, я обещаю.
Очень постепенно и осторожно Морган возвратилась в свое тело и покачнулась, когда волна истощения накрыла ее. Однако она быстро пришла в себя, послала последнее сильное исцеляющее заклинание и открыла глаза. Она моргнула несколько раз и сглотнула, чувствуя, что вот-вот упадет. Медленно она убрала руку с шеи Эми.
С усилием она повернулась к Эндрю и Ирэн и слабо улыбнулась им. Потом, зная, что Эми способна дышать самостоятельно, она аккуратно убрала дыхательную маску с ее лица.
«Нет!» — закричала мама Эми, бросаясь вперед, чтобы остановить Морган. Ее муж схватил ее, и в следующее мгновение Эми закашлялась и стала давиться, затем сделала глубокий свистящий вдох, минуя трубку, которая все еще была на ее горле.
Ее родители смотрели в изумлении.
«Вам нужно позвать сестру, чтобы убрать трубку», — мягко сказала Морган, всё еще чувствуя себя лишь на половину здесь. Она еще раз сглотнула и посмотрела на часы. Три часа дня. Она приехала утром в девять. Она не замечала времени в процессе исцеления.
После этих слов Эндрю обратил на Морган внимание, и его густые брови обеспокоенно срослись воедино. «Сюда, мисс. Я налью вам чай». Неуклюже Морган отошла к стулу и рухнула на него. Эндрю вложил пенопластовую чашку чая ей в руку и, казалось, не заметил, как свободной рукой Морган сделала быстрое круговое движение над ней. Моментально она опустошила чашку наполовину. Это помогло.
Тревожные звонки Ирэн вызвали медсестру, которая, столкнувшись с тем неоспоримым фактом, что Эми дышит самостоятельно, убрала трубку респиратора. В шоке она смотрела, как Эми снова закашлялась и сделала несколько конвульсивных вздохов. Эндрю с Ирэн накрепко сцепили руки друг друга, наблюдая сверху вниз за своей дочерью. Затем осторожно Ирэн потянулась к дочери и взяла ее за руку.
«Эми, любимая. Эми, это — мама. Я здесь, моя любовь, и папа — тоже. Мы здесь, девочка.»
Морган потягивала чай. Больше она ничего не могла сделать. Эми должна была по собственному желанию вернуться.
На больничной койке бледная, неподвижная фигура казалась маленькой и хрупкой. Сейчас она дышала ровнее, лишь изредка покашливая. Внезапно в одно мгновение ее веки распахнулись, открывая пару зеленых глаз, таких же, как у ее мамы. Ее родители задержали дыхание и наклонились ближе.
«Эми!» — воскликнула Ирэн, в то время как к ним огромными шагами приближался доктор. «Эми! Любимая!»
Эми слегка облизнула губы, и ее веки снова затрепетали. Казалось, рот пытался произнести слово «Мама», а мизинчик на левой руке немного приподнялся.
«О Боже,» выдохнул доктор.
Теперь Ирэн плакала, целуя руку Эми, а Эндрю шмыгал носом, его морщинистое лицо скорчилось в улыбке. Морган допила чай и встала. Очень тихо она взяла свою тряпичную сумку. Похоже, сейчас сумка весила в три раза больше, чем утром. А ведь Морган до сих пор в часе езды до Уиклоу (город в Ирландии). Морган переполняло счастье, как всегда после исцеления, а также чувство выполненного долга и удовлетворения. Однако счастье отдавало горечью — оттенком горечи, появлявшемуся каждый раз, когда она кого-то исцеляла, со дня смерти Калэма… потому что, когда ее муж нуждался в ней больше всего, ее там не было, чтобы излечить его.
Морган почти вышла за дверь, когда Ирэн заметила ее уход. «Подождите!», — закричала Ирэн и поспешила к ней. Лицо Ирэн было влажным от слез, улыбка походила на радугу. «Я не знаю, что именно вы сделали», — сказала она чуть громче, чем шепотом. «Я сказала сестрам, что вы молились за Эми. Но то, что вы совершили здесь — это чудо, и как бы долго я не прожила, я никогда не смогу всецело отблагодарить вас».
Морган обняла ее на мгновение: «Эми становится лучше — это вся благодарность, которая мне нужна».
***
«Ты слишком много работаешь, девочка» — сказала Катрина Бирн, когда Морган зашла на крыльцо.
Морган перекинула тяжеленную сумку через другое плечо. Уже почти пять часов дня. К счастью, до этого она предусмотрительно попросила свекровь приехать сюда сегодня днем на случай, если не вернется к обеду.
«Привет. Чем занимаетесь? Морковку рвете? Мойра дома?»
«Нет, она еще не вернулась,» сказала Катрина, неловко откидываясь назад на небольшом табурете. «Я жду ее. Как прошёл день?»
«Тяжело. Но в конце концов хорошо. Девочка открыла глаза и узнала свою маму.»
«Отлично». Карие глаза Катрины осмотрели Морган сверху донизу. Пожилая женщина крупного телосложения, сейчас даже крупнее, чем когда Морган впервые встретила ее… столько времени прошло. Катрина с ее мужем Павлом и сестрой Сьюзан Бэст входили в горстку людей, выживших из первоначального Белвикета, на западном побережье Ирландии. Сначала Морган узнала ее в качестве временного лидера Белвикета. Затем, в качестве свекрови, и впоследствии обе женщины окончательно сблизились — особенно, когда обе стали вдовами.
«Выглядишь ужасно, Морган», — сказала Катрина.
«Я очень устала», — согласилась Морган. «Мне требуется горячая ванна и присесть».
«Присядь прямо здесь на минутку». Катрина указала своей лопатой, покрытой коркой грязи, на невысокий каменный булыжник, один из окаймляющих двор Морган. Морган положила сумку на мокрую траву и присела на холодные камни. День с неимоверной скоростью ускользал, и последние бледные лучики солнечного света отражались в волосах Катрины, сплетаясь в пучки на затылке. Ее волосы были сплетены в коричневые ленты, а одет на ней был коричневый свитер, который Катрина сама связала перед тем, как ее артрит стал невыносимым.
«Все-таки где Мойра?» — спросила Морган, глядя на сужающуюся городскую трассу, будто ожидая увидеть бегущую по ней свою дочь.
«Понятия не имею», — ответила Катрина, орудуя трехзубыми граблями, вспахивая землю между морковью. «Со своей тусовкой»
Морган улыбнулась самой себе. «Тусовка» Мойры состояла из ее подруг Тэсс и Виты. Она выдохнула, надеясь, что восполнит потраченную энергию, как только понадобится. Позже казалось, что она поработала сегодня даже усерднее, чем когда-либо. Она часто уезжала, оставляя Катрину присмотреть за Мойрой, несмотря на то, что Мойра начинала протестовать этому, так как полагала, что способна оставаться одна. На прошлой неделе Катрина обвинила Морган, что та сбегает от горя, и Морган не отрицала этого. Просто иногда слишком больно быть здесь… видеть ремесло по дереву, оставленное после себя Калэмом, сад, который он помог ей вырастить. В гостинице неизвестного города с отвлекающей ее работой становилось легче пережить всё это. Теперь же она ждала от ее немногословной свекрови — ее подруги — того, что облегчит боль в ее груди.
«Когда ты собираешься согласиться стать верховной жрицей?» — напрямую спросила Катрина. Ее лопата медленно вспучивала почву. Она казалась сосредоточенной на посадках, однако Морган знала ее лучше.
Она снова выдохнула полной грудью. " Я думала, что, возможно, следующей весной. В Имболк. Мойру инициируют в Белтэйн, и я буду счастлива возглавить ковен».
«Ну, да», — согласилась Катрина. «Поэтому, может быть, тебе стоит сократить свои командировки и начать готовиться стать верховной жрицей». Она проницательно смотрела на Морган. «Я имею в виду, что тебе придется больше находиться дома».
Морган поджала губы. Бессмысленно было делать вид, что она не понимает о чем говорит Катрина. Она очистила об траву носок туфли. «Мне трудно здесь.»
«Нам приходится сталкиваться с трудными вещами, Морган. У тебя здесь дочь, которая нуждается в тебе. Ты пропустила два круга из последних пяти. И, к счастью, твой сад еще не превратился в раздрай». Катрина выдернула пучок морковок, а Морган насторожило, что под их пышными зелеными верхушками корни были скрюченными, спутанными и наполовину гнилыми.