Он не задумывался о направлении. Направлений более не существовало. Как и сторон света. Нужно было спешить вперед, потому что страх и тот, кто его породил, располагались сзади. Пустой и легкий, Гуль летел, рассекая мглу, поражаясь той властной небрежности, с которой он ввинчивался в слоистую даль. На какой-то миг ему почудилось, что американец вот-вот настигнет его. Скорость тут же возросла, и Гуль с ужасом ощутил, что еще немного, и он попросту взорвется от сумасшедшего темпа. Как торпеда, на пути к цели повстречавшая снулого тунца…
Но взрыва не произошло. Вспыхнул перед глазами свет. Огромный красочный мир ворвался в сознание. Взгляд новорожденного, приоткрывшего веки… Описав короткую дугу, Гуль шмякнулся на землю. Обернувшись, увидел, как следом из черной норы вылетел американец. Жутковатый тоннель доставил их к месту назначения, как пневмопочта доставляет пакеты с письмами, но в данном случае – основательно покуражившись над их телами, над их мозгом.
Гуля пробрала дрожь. У него появилось сложное ощущение, будто он вернулся в человеческую оболочку после кропотливой хирургической операции.
– Вот и все, – отряхнувшись, Пол номер два развязно подмигнул Гулю. – Вон за тем склоном нас должны, по всей видимости, ждать.
Он грубовато помог пленнику подняться и подтолкнул вперед. Шагая, Гуль успел окинуть окрестности беглым взглядом. В общем и целом ландшафт не изменился. Их окружали те же холмоподобные горы и пупырчатые скалы. Плотный колеблющийся воздух выделывал знакомые фокусы, изламывая видимые контуры, призрачной лупой приближая далекие фрагменты гор.
– Двигай, малыш, двигай! И не кувыркайся без надобности.
Гуль отметил про себя, что американец слегка нервничает. Сам он настолько устал, что даже не отреагировал на «малыша». Мозг затравленным зверьком забился в угол, избрав позицию пассивного наблюдателя.
Цепляясь за вязкие камни, они медленно взобрались по крутому склону и очутились на скалистом гребне. У подножия близкой, похожей на огромного тюленя горы Гуль разглядел поселение – десятка два одноэтажных домишек без окон, без печных труб, выстроенных кривоватым кругом. Это, по-видимому, и называлось здесь лагерем.
– Черт! – Монти судорожно озирался. – Где-то здесь…
Гуль не сразу понял, что он имеет в виду. А понял только тогда, когда откуда-то сверху до них долетел хрипловатый голос.
– Не спешите, ребятки! Вы не сказали волшебного «сим-сим».
Пол номер два вымученно улыбнулся.
– Не дури, Сван! Это ведь ты?… Разве не видишь, я повстречал новенького. А заодно добыл и пушку! – он приподнял над собой «Калашников». – Хороша штучка?
– Хороша-то хороша, да только будет лучше, если ты ее положишь на землю. Прямо перед собой. И аккуратненько, без резких движений.
– Какого черта, Сван! – Пол раздраженно повертел головой, пытаясь угадать, где укрывается обладатель хриплого голоса. – Ты же видишь, кто мы! А парнишка безоружен.
– Вижу-то вижу, но оружие тебе придется положить на землю… Пол, – говоривший сделал насмешливое ударение на имени. – Ты ведь не хочешь дырку в животе, правда? У тебя и старый шрам, наверное, еще не затянулся.
– Хорошо, я бросаю пушку. Смотри, – Пол действительно опустил автомат возле ног. – Что дальше?
Из-за скалы вышел человек с карабином. На Гуля он даже не глядел. Взгляд его настороженных серых глаз был прикован к американцу.
– Ты не назвал пароль. А пора бы вам знать, что мы тут давненько уже не доверяем внешности… В общем даю пять секунд. Если ты не назовешь нужное слово…
– О чем ты говоришь, Сван! – воскликнул американец. – Конечно я знаю пароль, но парень-то поважнее! Ей богу, он вам такое порасскажет!..
Почти незаметным движением Монти перевел руку за спину, медленно взялся за рукоять кольта. Гуль вздрогнул. Два выстрела прогрохотали одновременно. Выстрелил кто-то с тыла, вторую пулю успел выпустить Сван. Гуль устало опустился на корточки. Близнец Пола повторил судьбу несчастного брата.
Спустившийся к Свану помощник небрежно обшарил тело. Трофеев никаких не нашлось, и интерес к убитому моментально иссяк. За ноги они втащили американца на гребень и там, раскачав, скинули вниз. Просто и буднично. Так, вероятно, здесь жили все, и к этому тоже следовало привыкнуть. Гуль отрешенно прикрыл веки.
– Твоя игрушка?
Ему снова пришлось открывать глаза. Человек, которого называли Сваном, любовно оглаживал «Калашников». В самом деле, в его крупных мохнатых лапищах оружие казалось игрушкой. Глядя в дымчатое от щетины лицо Свана, Гуль апатично покачал головой.
– Ваша…
Глава 4
…Что такое профессор, дети? Повторим вслух! Профессор есть существо близорукое и бесполое, безнадежно увязшее в цифрах и формулах. Внешне оно похоже на деда Мороза, но в очках, обряжено в костюм-тройку и отличается более куцей бороденкой. Кто не понял, пусть поднимет руку. Мистер Пилберг побеседует с ним лично…
Гуль брел по лиловому песку, устлавшему внутреннюю поверхность шара. Белка-дурочка вращает на ярмарках колесо, а он подобным образом вращал шар. Движение давалось с трудом, – шар был большим и громоздким – диаметром в спринтерскую дистанцию. Чепуха, если прикинуть глазом, но шагать можно до скончания времен. Потому что пустыня – это всегда пустыня. И прежде всего это место, где нет и не может быть никаких следов. Песок слишком самобытен, чтобы уважать подвиги пешеходов. Он попросту равнодушен к ним, стирая и засыпая написанное подошвами ног.
Гуль шагал в никуда, и сквозь дрему до него доносился голос Володи. Капитан что-то рассказывал ему, делился информацией, и не его вина, что информация состояла в основном из многосложных вопросов. И если он рассчитывал услышать ответ из уст Гуля, то он крупно ошибался. Гуль твердо вознамерился выспаться. Несмотря ни на что. Его не пугал ни шар, который нужно было вращать ногами, ни пухлолицый Пилберг, норовящий прокрасться в сновидения недавнего собеседника. Толстый, неряшливый, абсолютно лысый, без бороды и даже без усов, он грозил Гулю пальцем и беззвучно шевелил ртом. Гуль не хотел на него смотреть, но шею сводило, глаза магнитом притягивало к шевелящимся губам.
Артикуляция. Снова артикуляция. Ложная – и потому насквозь лживая. Гуль не мог не слушать, Гуль не мог не видеть, и потому видимое и слышимое приходилось отвергать внутренне…
Дети! Смотрите и запоминайте. Мистер Пилберг является исключением в нашем правиле. Поместите его в скобки и пометьте звездочкой…
Продолжая брести по песку, Гуль с равнодушием пронаблюдал, как неряшливого профессора окружила забавная клетка из стальных скобок, а чуть выше вспыхнула похожая на лампу накаливания звезда.
Ноги все глубже увязали в песке, шар проворачивался с явственным скрипом. Я бреду, мы бредем, он бредет. Правила, исключения, суффиксы. Выдумки шибко умных, вроде того же Пилберга. Увы, грамотная речь не всегда является более красивой…
– Смотри! – втиснувшийся в сон Гуля капитан вытянул перед собой руку и собрал пальцы в щепоть. – Точка. Условный ноль, начало отсчета любой системы координат. Статичное и бесконечно малое… Теперь я беру эту точку и вытягиваю в прямую, – видишь? Получаю одномерное пространство. А сейчас эту же самую прямую я вот таким макаром размазываю по плоскости – вроде как скалкой тесто, и… Одномерное превращается в двумерное… Ты помнишь ту пещеру? Этот их чертов проход? Так вот, это и есть ни что иное, как проход из нашего мира в одномерный тубус. Из трехмерного в одномерный и обратно. Несколько неприятно, но не смертельно, как говаривал твой Монти. Всего один миг – и от пяток до макушки ты одномерен. Отсюда и относительность расстояний. Пилберг считает, что нам повезло, и знаешь, я согласен с ним. Попасть сюда – редкостная лоторея!