— Я очень рада, — смеюсь я.
— Но знаешь, — Джанет понижает голос, — я вовсе не собираюсь до конца своих дней работать для каталогов. Я помню, что ты говорила о моих способностях и возможной карьере.
— Главное, не вздумай бросать работу ради того, что совершенно не гарантирует твоего будущего, — предусмотрительно предупреждаю ее я. — Ты ведь только-только начала выплачивать банкам по ссудам.
— Нет, конечно, нет! Просто у нас с Эдом был разговор о будущем. Мы рассматриваем вариант работы в галерее. Я могла бы продавать предметы искусства. — Джанет смущенно краснеет. — Эдди говорит, что у такой красавицы, как я, любой согласится купить картину или скульптуру.
— Слушай, да это же великолепная задумка! — восхищаюсь я.
— Правда?
— Конечно! Твой Эд абсолютно прав, у тебя может получиться.
— Знаешь, у него есть знакомые коллекционеры современной живописи. И даже один владелец картинной галереи. Он может устроить мне собеседование.
— Так ты переедешь к нему? Джанет качает головой.
— Я нашла себе квартиру. В Камберуэлле. Мне хочется самой снимать жилье. Если все сложится удачно, я перееду к Эдди, но только после свадьбы. А пока поживу там. Квартирка очень скромная, конечно, но зато она будет полностью в моем распоряжении, ее не придется ни с кем делить.
— Я горжусь тобой.
Мы обнимаемся. Джанет записывает для меня свой новый домашний телефон.
— А какие планы у тебя? Ты уже что-то придумала? Я вздыхаю.
— Поеду к родителям и отсижусь у них несколько месяцев. Вернусь в Лондон после выхода «Мамаши невесты». Надеюсь, к тому времени будет забыта моя работа с Суоном. Попробую устроиться на работу, а пока буду писать сценарии. Может, удастся что-то продать. — Говоря это, чувствую себя довольно глупо.
— Думаю, ты отлично все продумала. Иногда нужно время для нового витка в жизни, — мудро замечает Джанет. — Мне кажется, ты напишешь немало прекрасных вещей.
— Спасибо, ты всегда в меня верила. — Неожиданно я начинаю плакать. Мне жаль расставаться с Джанет.
— Все, кто тебя знает, верят в тебя, Анна. Теперь еще нужно, чтобы ты и сама поверила в себя.
Спустя несколько дней за мной приезжает мама. Она водит старенький «форд-фиеста» и постоянно болтает за рулем.
— Я не могла позволить тебе ехать поездом, — убежденно говорит она, когда я встречаю ее у подъезда. — У тебя столько вещей! К тому же за тобой сейчас нужен присмотр.
— Хорошо, мама. Подожди меня внизу, ладно?
Самое забавное, что все мои многочисленные вещи поместились в два небольших чемодана. Остальное я просто выкинула за ненадобностью и чтобы избавиться от воспоминаний. В одном чемодане лежит одежда и личные вещи, в другом — ноутбук, книги и несколько сценариев поудачнее. Возле двери мои вещи выглядят так скромно, словно я просто собралась в отпуск, а не уезжаю навсегда.
Лили вытянулась на диване и делает маникюр. У нее скучающий вид.
— С тобой все будет в порядке? — спрашиваю в последнюю минуту, потому что замечаю тоскливый блеск в ее глазах.
— Не беспокойся на мой счет, — заявляет Лили. — Кстати, я уже нашла квартирантов, так что все великолепно. Сама я здесь тоже недолго пробуду. Планирую выйти замуж.
— Ты помирилась с Генри? — изумленно спрашиваю я. — Отличная новость!
— Я бы не вернулась к этому неудачнику, даже если бы он выиграл в национальной лотерее миллион фунтов! Вот еще! Просто теперь я собираюсь целенаправленно искать мужчину, которого осчастливлю, выйдя за него замуж. Мне надоело быть одной и тусоваться с двумя дурочками вроде вас.
Довольно обидно слышать такие слова на прощание.
— Что ж, правда, я не думаю, что твоя цель так близка, как тебе кажется, — хмыкаю я. — Счастливо оставаться!
— А тебе счастливого пути, — роняет Лили, даже не поднявшись с дивана, чтобы меня проводить. — Кстати, можешь оставить свой номер.
— Это еще зачем?
— Вдруг ты что-то забыла, я тогда звякну.
Я царапаю карандашом номер на листке бумаги и кладу на столик. Затем подхватываю чемоданы и спускаюсь по лестнице к маме, которая ждет меня в машине. Идея воспользоваться лифтом как-то не приходит мне в голову.
К счастью, обычно болтливая мама молчит все то время, пока мы едем по городу. Она притворяется, что очень внимательно следит за дорогой, и я признательна ей за это.
Я смотрю в окно, прижавшись лбом к стеклу. По щекам катятся слезы. Ощущение такое, словно я потеряла что-то очень важное и бесконечно дорогое. Все мои попытки сделать карьеру, мои друзья, моя первая и безответная любовь — все остается позади.
Дома меня встречает отец. Он заваривает для меня ромашковый чай и готовит тосты с мармеладом. Родители прибрали мою комнату и украсили ее несколькими вазами с садовыми цветами. Когда я сажусь на свою постель, я испытываю невероятное облегчение. Мама и папа ждали меня и ни в чем меня не винят. Судя по всему, им наплевать, что мои амбициозные планы не реализовались. Они рады моему возвращению.
Эта неожиданная поддержка придает мне сил. Я раскладываю вещи и выхожу в гостиную. На сердце тоскливо, но по крайней мере теперь я знаю, что никто не станет меня упрекать или лезть в душу. Я провожу вечер с родителями, болтая о том о сем, но ни о чем в частности.
Потом я возвращаюсь в свою комнату и сажусь за сценарий. Наверное, Марк Суон был прав. Я должна переписать и первый — теперь, перечитывая его, я вижу кучу недочетов, которые требуют исправления. Что ж, не самое плохое занятие для того, кто оставил прошлое позади.
Постепенно я заново привыкаю к своей прежней жизни. Я правлю старый сценарий и одновременно пишу новый. Каждый день я хожу на прогулку по поселку вместе с нашим старым псом Ровером. Это имя совершенно не подходит толстому, как пивная бочка, да к тому же страдающему одышкой псу. Бедняга с трудом передвигает лапами, но делает вид, что мое общество ему очень по душе.
Во время таких прогулок я стараюсь ни о чем не думать и не вспоминать. Правда, мне все же не очень удается очистить голову от ненужных мыслей, и нет-нет да и всплывет какая-нибудь. К примеру, я раздумываю по поводу работы. Конечно, писать сценарии — это не так уж и плохо, но ведь это едва ли можно назвать полноценной работой, если тебя еще не признали в киноиндустрии. Я имею в виду, что это не приносит денег. А у меня уже нет обеспеченного тыла в виде богатого и заботливого Чарлза. Мне нужно что-то делать, куда-то двигаться, если я не хочу обнаружить себя лет в сорок в своей старой спаленке в доме родителей, непризнанную, жалкую и ни к чему не способную. Да в придачу еще с огромным комплексом неполноценности, который будет терзать меня до восьмидесяти.
Я должна вернуться в Лондон. Я воспользуюсь советом, который не так давно дала своей подружке Джанет: я займу у родителей денег и начну все сначала. Было бы неплохо снять скромную квартирку где-нибудь возле метро и приниматься за поиски работы.
Мне нужна работа, за которую платят деньги, пусть даже она не приносит такого удовлетворения, как написание сценариев.
Жаль, что у меня нет собственной квартиры, как у Чарлза. Но с той зарплатой, что я получала на прошлом месте работы, мне понадобилось бы не меньше пятидесяти лет, чтобы купить сносную квартиру.
В общем, меня все чаще посещают невеселые мысли, которые подталкивают к действию. Кроме того, я вспоминаю Марка Суона, хотя и запретила себе это делать. Эти воспоминания терзают меня больше всего. Иногда становится так больно, что трудно дышать. Суон подтолкнул меня к написанию сценария, но не объяснил, как трудно мне будет пробиться наверх и быть замеченной. Никакой Фрэнк Джалло не заинтересуется моей писаниной, если за моей спиной не будет маячить образ сильного покровителя.
И все равно я пишу. Пишу, потому что нет сил остановиться. Возможно, меня толкает вперед желание перемен, возможно, переворот, случившийся в моей жизни, но я пишу словно одержимая. А может, все дело в том, что это единственное, что у меня осталась. Единственная мечта…