Дина внимательно посмотрела на Уайтхолла.
Пастор встретился с ней глазами и слегка нахмурился. Казалось, он чем-то обеспокоен и слегка раздражен.
— Ну, тогда у меня найдется для вас время. Проходите!
Дина застенчиво сидела в кресле; чтобы не встречаться глазами с пастором, она уперлась взглядом в большой дубовый стол, который их разделял. Стол был завален кипами книг и бумаг. Все стены офиса были увешаны полками, одна из них заставлена всевозможными изданиями Библии. Еще несколько полок занимали книги по теологии и различные комментарии к Писанию; Дина заметила также множество пособий по консультированию. Перед книгами расставлены фотографии пасторской семьи и памятные снимки миссионерских путешествий в Юго-Восточную Азию, Африку и Мексику.
— Чем могу вам помочь, мисс Джонс? — пастор Уайтхолл устроился во вращающемся кресле за своим столом. Мэри Джонс… Она даже не успела придумать себе более правдоподобное имя… Сердце Дины отбивало барабанную дробь, влажными ладонями она прижимала к коленям юбку. Она чувствовала его сдержанность, но ей понадобилось пять дней, чтобы набраться смелости прийти сюда. Уходить ни с чем Дина не собиралась! Она знала, что если уйдет сейчас, то больше сюда не вернется.
— Мне нужен совет…
Том Уайтхолл откинулся в кресле и рассматривал Дину. Ему было ясно, что сидящая перед ним симпатичная девушка попала в переплет. Он заметил темные круги под голубыми глазами и усталость на ее лице. Уайтхоллу нетрудно было догадаться, в чем причина. Скорее всего, это та же проблема, с которой приходили в его офис многие молоденькие девушки. И это было последнее, с чем он хотел бы иметь дело сегодня, особенно после того, как ушел адвокат…
Джэк Хьюджес изложил все предельно ясно. У церкви были большие неприятности — на нее подали в суд родители молодой прихожанки. Девушка консультировалась у пастора, а через неделю покончила с собой. Суд, похоже, встал на позицию родителей, которые считали, что Уайтхолл не имел права давать девушке советы, так как не имел специальной подготовки. Пастор не имел ученой степени по психологии и, по их мнению, его неквалифицированная помощь только подтолкнула их дочь к краю пропасти…
Каждый раз, когда Том вспоминал Мару, его сердце наполнялось болью и растерянностью. Его мучило чувство вины; он снова и снова перебирал в уме все слова, сказанные ей, пытаясь понять, что же могло побудить ее на такой ужасный шаг? У девушки была куча проблем, унаследованных от родителей, которые избивали ее; она не так давно избавилась от своей привычки к беспорядочным связям и от наркотиков. Ему казалось, что состояние Мары улучшается, она уже видит впереди луч надежды. И тут известие о том, что она покончила с собой… А теперь — суд. В голове у Тома как будто разожгли костер!
Он смотрел на Мэри Джонс и пытался понять, не подослали ли ее родители Мары или их юркий адвокат. У них большая церковь. По словам Джэка, все заинтересованные лица считают, что у общины денег куры не клюют…
— Какого же совета вы от меня ждете, мисс Джонс? — осторожно спросил Уайтхолл.
— Ситуация очень деликатная, — ответила Дина, боясь заплакать. Сцепив пальцы, она медленно выдохнула, стараясь успокоиться и контролировать свои эмоции. — В январе меня изнасиловали в Хендерсон-парке…
Том словно получил удар в солнечное сплетение. Он посмотрел в глаза девушки — и поверил ей. Но это только усложняло ситуацию! «Отец, я не подготовлен для этого… У меня нет специального образования, я не психолог! Я служитель!»
— Я очень сожалею, — сказал Том, огорчившись и сострадая ей. — Этого человека арестовали?
— Нет. Я даже не видела его лица.
В его голове пронеслись слова, которые он мог бы сказать ей в утешение; Том быстро проанализировал их и промолчал. Все это могли счесть консультацией, а он не имел на это лицензии. Взгляд, который бросил Джэк перед уходом, грозным предупреждением всплывал в его памяти.
Дина увидела сострадание на его лице и набралась смелости продолжить.
— Недавно выяснилось, что я беременна.
У Тома перехватило дыхание…
— Пожалуйста… Мне надо знать, можно ли в таких обстоятельствах соглашаться на аборт, — тихо сказала Дина.
Он посмотрел ей в глаза и увидел там страх, смятение и боль. Ему хотелось заплакать. Он знал ответ — в своем сердце. Он знал ответ, так как многие годы изучал Слово Божье. Но Том не мог заставить себя выразить это в одном слове. Это было опасно.
Суд может признать такой ответ осуждающим, резким и нетерпимым. А еще они скажут, что его убеждения не соответствуют понятиям политкорректности, ведь он не знает, кто эта девушка, каково ее прошлое, куда она отправится, когда выйдет отсюда… Может, она, так же, как Мара, снимет комнату в отеле, проглотит целый пузырек таблеток и напишет в записке о том, как жаль ей было всех разочаровать?! Когда Том вспомнил о Маре, его горло сжалось — она была такой! отчаянно несчастной… Как она могла так поступить?! Она, наверное, и не предполагала, какой шум после этого поднимется! Переживет ли церковь этот судебный процесс и этот скандал? Переживет ли его Том?