Мысли унеслись в прошлое, к трейлеру, припаркованному у мусорной свалки, в заброшенном месте. Она вспомнила все чувства — боль и унижение, страх и стыд. И что сказал ей врач, когда все было кончено.
«Вы немного ошиблись со сроками, прошло больше времени, чем вы предполагали. Хотите взглянуть?»
«Нет!» Единственное, чего ей хотелось тогда — уйти, убежать от этого трейлера, от врача и от того, что она натворила… Как можно дальше… Но даже в таком состоянии у нее появилось какое-то любопытство.
Что он сделал с ребенком, которого выскреб из ее утробы? Что стало с ним?..
Она знала ответ — в своем сердце. И горевала — молча, чтобы никто не знал. Как еще может горевать мать о ребенке, от которого она отказалась?! Она не могла поделиться своим горем с теми, кого любила; они бы все равно ее не поняли — роди она этого ребенка или сделай аборт. Она не могла позволить себе открыто выразить свои чувства — ее бы спросили о причине ее слез… Вся эта история превратилась в черную бездонную дыру, которая грозила затянуть саму Ханну.
Чаще всего ей удавалось забыть. Или заставить себя забыть — с помощью железной воли, в угоду унизительной необходимости. Уж в этом-то она за долгие годы поднаторела…
Теперь застарелая боль всколыхнулась, поднялась из-под спуда похороненных воспоминаний. Неожиданная беременность тогда разрушила ее отношения с Джерри. Он был зол на нее и не хотел верить. Оказалось, что он не был готов жениться, ему надо было окончить колледж. Он не созрел даже для того, чтобы взять ответственность за жену — что уж говорить о ребенке? Ханна может разбираться с этими обстоятельствами, как ей угодно — ему до этого нет дела! В конце концов, это ее проблема — набралась бы смелости, пошла бы к врачу и попросила выписать что-нибудь для предупреждения беременности. Надо было предохраняться! Он-то думал, что она так и делает! Нельзя же быть такой глупой! «И нечего теперь, когда вляпалась в неприятности, приходить ко мне и плакать», — говорил ей Джерри. Он устранился — и от проблемы, и от ее жизни…
Деньги на аборт она заняла в студенческой кассе взаимопомощи. Сказала, что ей не хватает на книги и плату за обучение. Ложь. Кругом — ложь. Одна громоздилась на другую, скоро набралась целая гора. Ханна окончила колледж, перебралась в Сан-Франциско, получила хорошую работу, вернула долг. Она встречалась с любым парнем, который приглашал ее на свидание, бурно веселилась на вечеринках, но близко к себе никого не подпускала. Она жила безумной, занятой, заполненной жизнью. Когда возвращалась поздно вечером домой с работы, включала громко телевизор, радио, стереосистему… Если работа не могла заглушить это внутреннее беспокойство, она бралась за живопись или скульптуру. Потом погрузилась в оккультизм. Изучала буддизм, таоизм и религию Нового века, все пробовала на практике. Записалась на курсы кулинарии, йоги, истории музыки и мировой истории. Ходила на спектакли, концерты, лекции и массовые митинги; занялась аэробикой, гимнастикой, бегала трусцой по бульвару, что тянется вдоль всего побережья. Что угодно — только бы заглушить воспоминания… Только бы заставить замолчать этот тихий голос внутри…
Но ничего не помогало. Пока Ханна не встретила Дугласа Кэрри.
Как Дуглас позже признался, он полюбил ее, как только впервые увидел. Это было на Маркет-стрит: Ханна бежала, чтобы успеть на автобус. На следующий день он оставил свою машину в гараже и пошел на ту же автобусную остановку в надежде встретить ее. Ханна пришла; Дуглас поднялся за ней в автобус, сел рядом и завязал разговор. Пять дней он катался с ней на автобусе и прощупывал почву, прежде чем предложил ей встретиться. Конечно же, она согласилась — почему бы и нет? Позже они хохотали при воспоминании о том, как Дугласу пришлось сойти через две остановки и ловить такси, чтобы добраться до своего гаража и взять машину.
Понравился он ей с самого начала. После трех свиданий Ханна в него влюбилась. Он хорошо целовался и пробудил в ней огонь, который, как она думала, уже никогда не загорится. Он умело делал все, за что бы ни брался. Он обращался с жизнью, как футболист обращается с соперником: обводил ее, а если не удавалось — боролся с ней. Дуглас могучий. Дуглас — ее спаситель. Дуглас — человек тихих вод (кажется, именно это означало его имя?). Так кстати! А тихие воды глубоки — сначала она в них чуть не потонула…