— На завтрашнее утро у меня назначена встреча. Но, как только она закончится, я сразу выеду!
Ханна слышала тревогу в голосе матери. Гран-Пасс, штат Орегон, находится довольно далеко от Калифорнии. Ехать, по меньшей мере, часов восемь. А мама уже немолода. «Боже, не допусти, чтобы что-нибудь случилось с моей мамой, пожалуйста».
— Только не торопись! Останавливайся, когда тебе нужно будет отдохнуть.
— Я всегда осторожна, — сказала Эви, слегка улыбаясь. В последние годы ее дочь стала разговаривать с ней так, как будто они поменялись ролями. Эви стала дочкой, а Ханна — мамой. В любом случае, она не собиралась сдаваться и скоро умирать.
— Ну ладно, увидимся через пару дней, дорогая. Скажи Дине, что я ее очень люблю.
— Обязательно, мама!
Эви чувствовала по сдавленному голосу дочери, как ей больно.
— И я тебя люблю, дорогая. Все образуется!
— Хотелось бы в это верить!
— Верь, Ханна! Держись за эту веру обеими руками. И, пожалуйста, не принимай никаких решений, обещай мне!
— Мы будем ждать. Я люблю тебя, мама!
С облегчением вздохнув, Ханна положила трубку. Мама приедет, слава Богу!
Эви услышала щелчок, когда дочь дала отбой. Она еще немного подержала трубку, потом медленно опустила ее на место.
Очень долго сидела в своем кресле-качалке, изредка поглядывая на телевизор, где шло «Вечернее шоу».
Потом встала, прошла через комнату и выключила его. В комнате стало тихо. Вздохнув, она подошла к окну, которое выходило на Яблочную Долину. Вид, который открывался из окна, всегда ее успокаивал. Наступили сумерки, в небе горела одинокая звезда. Скоро совсем стемнеет… Темнота здесь совсем не такая, как в городе, где фонари, реклама и окна зданий скрывают красоту неба. За городом оно выглядит совсем по-другому. Потрясающее, прозрачное, чистое и близкое!
Когда они только переехали сюда, вид этих звезд заставлял Эви чувствовать себя такой незначительной и одинокой. Они с Фрэнком оказались здесь восемнадцать лет назад. Вскоре они построили этот дом, похожий на букву «А». Именно о таком доме всегда мечтал Фрэнк. Эви, конечно, предпочла бы остаться на западном побережье, поближе к Ханне, Грэгу и их семьям. Но Фрэнк считал, что не стоит привязываться к месту проживания детей и внуков. Да и молодые семьи разъезжались. Грэг четырнадцать лет назад уехал в Техас, потом в Джорджию, а недавно перебрался в Иллинойс. Его трое детей уже выросли, а Эви их почти не знала. Им с Фрэнком, чтобы быть рядом с детьми, пришлось бы бродяжничать, как цыганам.
Только Ханна пустила корни в Сан-Франциско. Фрэнк называл этот город Содомом и Гоморрой. Он предпочитал, чтобы Ханна, Дуглас и Дина приезжали к ним, в первозданную чистоту Яблочной Долины; сам же отказывался от долгих путешествий на юг. И всегда находил оправдание в своем слабом здоровье.
«Фрэнк, мне не хватает тебя. Я думала, что боль быстро пройдет, но она осталась. Пять лет прошло, а я все еще оплакиваю тебя!»
Она вспоминала последнюю неделю жизни Фрэнка, когда он лежал в больнице. И их последний разговор. Он просил у нее прощения — Эви не надо было объяснять, за что. Она сразу поняла, что Фрэнк имеет в виду. Было больно вспоминать, как эта проблема преследовала их обоих долгие годы. Раньше она этого не понимала, а если бы поняла, то, наверное, они обговорили бы это с Фрэнком; попытались бы вместе разрушить стену горечи, которая разделяла их.
«О, Господи! Это последствия нашего греха. Если бы только мы могли его предвидеть! Или хотя бы признать его потом!»
«ПРИДИТЕ КО МНЕ, ВСЕ ТРУЖДАЮЩИЕСЯ II ОБРЕМЕНЕННЫЕ, И Я УСПОКОЮ ВАС!»
«Я обращалась к Тебе тысячи раз, Господь! Снова и снова… Но эта боль все еще жива. Что бы я делала без Тебя, Господь? И все-таки я не понимаю. То, что я совершила много лет назад, не имеет никакого отношения к Ханне. Но страдает она! А теперь еще и Дина! О, Господь Бог, это проклятие преследует всю нашу семью, за грех матери страдают дети. Как это началось, Господь? О, Иисус, как нам это остановить?»
Зазвонил телефон. Глэдис Мак-Гил, соседка, справлялась о ее здоровье. Вскоре после смерти Фрэнка мужу соседки поставили диагноз — прогрессирующий склероз. Они с Глэдис поддерживали друг друга, перезванивались. Эви обычно звонила Глэдис по утрам, Глэдис звонила ей вечером.
— Ты сказала Ханне, какой диагноз тебе поставили?
— О, я об этом совсем забыла.
— Ты забыла?! Что ты хочешь этим сказать?
— Можешь списать это на сужение сосудов и старческое слабоумие.