Дина смотрела, как отец поднимается с кровати.
— Ты обязательно должен идти?
— Я сегодня вернусь пораньше.
Он слегка коснулся ее лица, наклонился, чтобы снова поцеловать в щеку.
— Я люблю тебя, моя принцесса. Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь поужинать, а потом сходить в кино — как мы это делали раньше? Только мы вдвоем?
Ее глаза наполнились слезами. Ужин и кино не исправят положения, но может быть, так будет легче для отца? Если мама не может сказать ему всей правды, наверное, это придется сделать Дине.
— Отличная мысль, папа! — Может, хоть на один вечер ей удастся опять почувствовать себя маленькой девочкой, которая знает, что папа защитит от всех врагов!
Отец пошел к двери, Дина снова юркнула под одеяло. Укрылась с головой, но прежде успела заметить взгляд матери.
Ханна пошла за Дугласом вниз по лестнице. Она почти всю ночь не спала. Она никогда не спала после ссоры с мужем. Ханна смотрела, как муж берет дипломат, ключи от машины, ее горло сжалось. Запахнув плотнее халат, она обхватила себя за плечи — ее трясло.
— Дуглас…
Его пальцы, сжавшие ручку дипломата, побелели.
— Все будет хорошо, — сказал он, как будто произнесенные вслух слова могли действительно что-то изменить к лучшему.
— Сегодня вечером мы обо всем поговорим, — он поцеловал ее в щеку. — Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. — Она действительно любила его гораздо больше, чем он когда-либо в это верил. «Господь, почему все должно было так повернуться?»
— Я позвоню тебе с работы!
Ханна стояла в гостиной, она слышала, как открылась и потом закрылась дверь гаража. Подавленная, она пошла вверх по лестнице. Ей хотелось забраться в постель, заснуть и никогда больше не просыпаться. У двери в комнату Дины она остановилась и заглянула внутрь. Дочь сидела на краю кровати, накинув на плечи цветастую накидку, вязанную крючком. Дина подняла голову, в ее глазах была пустота.
— Ты что, ему ничего не сказала?
Ханна остановилась в дверях и покачала головой.
— Нет, не сказала. Вчера вечером он был очень уставшим. Я решила, что лучше подождать.
Дина ничего не ответила, а Ханне так хотелось, чтобы дочь все поняла! Но Дина не знала этой старой истории, а рассказать ей об этом Ханна не могла…
— Давай примем горячий душ и оденемся! Я приготовлю вафли, а потом поговорим. Как тебе такой план?
Дина молчала.
— Мы что-нибудь придумаем, дорогая!
Когда Ханна спустилась через час, Дина уже ждала ее, одетая в серые леггинсы и светло-голубой длинный свитер; светлые волосы были заплетены в свободную французскую косу. Она уже приготовила кофе, перед ней стояла наполовину пустая кружка.
— Хочешь есть? — спросила Ханна, улыбаясь и открывая шкаф. Ей надо было чем-то заняться — все равно чем.
— Он разозлится, мама? Поэтому ты ему ничего не говоришь?
— Разозлится, но не на тебя.
Она смешала все необходимое для приготовления вафель и потянулась за формой.
— Просто… для него это будет шок. — Она не знала, что еще она может сказать…
Дина наблюдала, как мать работает. Ей хотелось бы долго сидеть вот так и смотреть на маму. Просто слушать и ничего не отвечать… Даже когда вафли были готовы и стояли на столе, мать не могла спокойно сидеть и есть. Она постоянно вскакивала с места — то добавит кофе, то принесет апельсиновый сок. Дина и мать по-разному реагировали на ситуацию. Мать была в постоянном движении — просто сгусток энергии; Дина же, напротив, предпочитала двигаться как можно меньше.
Наконец, когда тарелки ополоснули и поставили в посудомоечную машину, матери все-таки пришлось сесть. Сложив руки на груди, Ханна взглянула на дочь. Дина заметила темные круги вокруг ее глаз и почувствовала себя виноватой. Может быть, ей не стоило возвращаться домой?
— Ты подумала о том, что собираешься делать?
Дина опустила глаза.
— Да… Нет… Я не знаю… Я так растеряна, мама…
Ханна глубоко вздохнула, потом заговорила.
— У тебя есть варианты.
Дина подняла голову и уставилась на мать. Ханна заморгала.
— Дина, ни один человек не сможет осудить тебя, если ты решишь сделать аборт. Кто в таких обстоятельствах сможет сказать что-то против? — Она увидела, как шокировали дочь эти слова, и быстро добавила: — Я не говорю, что ты должна сделать аборт! Нет, совсем нет!
— А что же ты говоришь?
— Ну… Я не это имела в виду, — это прозвучало неубедительно.
— Ты же сама всегда заявляла, что это преступление!
— Когда аборт используют для удобства или как средство контролировать беременность, или чтобы избавиться от ответственности, — тогда это неправильно. Но все эти причины не имеют отношения к нашей проблеме, Дина! Ты же не виновата в том, что забеременела, — у тебя ведь не было выбора!