Ханна беспомощно уставилась на дочь.
«О Боже, что Ты делаешь с нами?»
Днем позвонил Дуглас. Для Ханны у него не нашлось и пары слов. Главное, что он хотел сообщить, — заказан столик в ресторане «Алиотто». Для него и Дины. Хотя Ханна и чувствовала себя покинутой, она ответила, что это прекрасная идея. Дина любила ходить с отцом в этот ресторан на пирсе — еще с тех пор, как была маленькой девочкой. Она любила смотреть, как рыбацкие лодки возвращаются в порт. Дуглас сказал, что они прогуляются по тридцать девятому пирсу, сделают покупки, а потом сходят и кино — на какую-нибудь комедию или что-то легкое, дабы поднять боевой дух его дочери!
Он мог не продолжать, Ханна все поняла. Никого не волновало, что чувствует она. Она будет сидеть дома и чувствовать себя одинокой и покинутой. Что ж, ей совсем не обязательно тащить в эту бездну, куда погружалась она, еще и Дугласа. Только не это!
Он даже не спросил, что ее беспокоит. Ему было все равно. Или, по крайней мере, он себя в этом убедил. Ему всегда казалось, что он может читать мысли Ханны — но он не сумел прочесть и половины…
Ханна заставила Дину дать слово, что она ничего не расскажет отцу о своей беременности.
— Пусть это будет для вас особым вечером. Выбрось все эти мысли из головы, хотя бы на несколько дней! Позволь мне первой рассказать ему обо всем.
Уверенность Дины улетучилась, и она и страхе согласилась. Мать никогда бы не стала так настаивать, если бы не была уверена в ужасных последствиях. Поэтому Дина промолчала. Сегодня она будет притворяться, что у нее все прекрасно! Она будет поддерживать легкий разговор и вести себя так, как будто все, что ей нужно для поддержания настроения — это фильм с Харрисоном Фордом.
— Прямо как в доброе старое время, правда, принцесса?
Дуглас изучал бледное лицо Дины, смотрел, как она улыбается и кивает ему. Ему хотелось ей поверить, поверить, что все хорошо, — но он знал свою дочь почти так же хорошо, как самого себя. Она была плотью от плоти его, кровью от его крови; и с ней творилось что-то ужасное — действительно ужасное… Он чувствовал это!
Что-то ее беспокоило. Хотя беспокоило — не то слово. Ей было действительно плохо. Он видел это в ее глазах, чувствовал это своим нутром; и как бы она его ни убеждала в обратном, не мог ей поверить. Что-то нависло над ней, как растущая раковая опухоль, пожирая их отношения, делая их чужими друг другу…
Ханна-то уж точно знала, в чем дело, — Дуглас был в этом уверен! Она, скорее всего, выяснила все за первые две минуты общения с Диной. Она все знала уже в ту ночь, когда Дуглас звонил из Лос-Анджелеса. Но все держала в тайне. Почему она не хотела ему рассказывать? Неужели Ханна считает, что какая-то проблема может уничтожить его любовь к Дине? Вот оно опять — ее недоверие к мужу! А теперь это семя уже посеяно и возрастает в их дочери.
Они вернулись домой. Дуглас сдерживал свой гнев до тех пор, пока Дина не ушла спать.
— Ну, и когда же ты, наконец, мне расскажешь, что у нас происходит? — спросил Дуглас. Он гордился тем, как спокойно, сквозь зубы, ему удалось это произнести.
Ханна скользнула взглядом по его лицу: Дуглас мог поклясться, что она в панике. — Обещай, что выслушаешь меня спокойно!
— Я спокоен!
Во всяком случае, с виду. Как тонкий слой застывшего камня, покрывающий раскаленную лаву…
Ханна сидела на краю кушетки, руки ее были нервно сжаты. Дуглас думал, сколько времени она сможет выдержать. Прошло всего пару секунд.
— Дина беременна…
Вот оно!
— Этан?
— Нет, не Этан, — Ханна медленно выдохнула, подняла на него глаза. — Ее изнасиловали!
«Изнасиловали?!»
Дуглас не понимал… Он представил Дину — прекрасную голубоглазую Дину, его маленького ангела. Кому могло прийти в голову причинить боль такой девушке?!
— Когда?
— В январе.
— Как это произошло?
Она рассказала ему подробно то, что узнала от Дины.
О машине, которая была в тот день в ремонте, о морозной ночи. О поездке на автобусе и дороге по Хендерсон авеню.
О мужчине в белой машине с массачусетскими номерами, о парке…
— О, Господи, — сдавленно прошептал Дуглас. — Господи, Боже! — он закрыл руками лицо.
— Она не хочет делать аборт, Дуглас.
Он поднял голову.
— Нет, ей придется это сделать — хочет она или нет!
Ханна уставилась на него; он видел, что она ему не верит.
— Что ты хочешь сказать? Что у нее нет выбора?!
— Тогда ты скажи мне, какой тут может быть выбор! — крикнул он, ища возможность выплеснуть эмоции. Если бы мужчина, который сделал это с его дочерью, сейчас появился в этой комнате, Дуглас бы его убил. С удовольствием. Медленно. Причиняя ему как можно больше мучений. В голове мелькали способы убийства; он насчитал целую дюжину, один ужаснее другого.