Она знала обо всех его убеждениях, о его мечтах и о его боли. Она знала то, что он хранил в самой глубине сердца. И за все это Сннтня его любила. Именно это поддерживало его на его пути. Его жена, его семья, их любовь…
Она протянула ему чемоданчик, пожелала удачного дня.
— Мне надо осмотреть нескольких пациентов в больнице, потом на пару часов заеду в офис, а в клинике буду только к часу. Она поняла, что он хотел сказать, — вернется поздно…
— Мне задержать ужин?
— Не стоит! — Да у него и не будет аппетита… Наклонившись, Джеймс поцеловал ее.
— Нс знаю, что бы я делал без тебя, Синти!
— Ты бы заработался до смерти, — сказала она с нежной улыбкой. Притянула к себе его голову, крепко поцеловала.
— Я буду тебя ждать!
Элизабет Чемберс нажала кнопку интеркома.
— Сколько их там?
— Двенадцать!
Если ожидание продлится еще немного, некоторые пациентки, возможно, потребуют свои деньги обратно и уйдут.
— Доктор Уайатт так и не появился?!
— Пока нет.
Элизабет стиснула зубы, сдерживая гнев. Доктор Франклин уже ушел, а то бы она попросила его задержаться еще на час. Опоздания доктора Уайатта становились привычными. Может, ей следует оштрафовать его? Элизабет не сомневалась, что такая мера заставит Джеймса бежать в клинику с раннего утра. К несчастью, пока что последствия приходилось расхлебывать ей самой.
— Позвони в его кабинет в больнице. Выясни, может быть, там у них какой-то сложный случай.
— Джеймс всегда звонит, если…
— Я сказала — позвони ему!
— Хорошо, мисс Чемберс…
— И скажи Бренде, что я хочу с ней поговорить.
Отпустив кнопку интеркома, она представила себе, какие оправдания заготовил Джеймс на этот раз. Элизабет взяла карандаш, несколько секунд стучала им по столу, потом швырнула.
«Сейчас — значит, сейчас, а не через пять минут!»
Закрыв книгу учета, она швырнула ее в ящик стола и с треском его захлопнула.
Что за день! Она удивлялась самой себе: зачем она держится за эту жалкую, вонючую работу. Если бы здесь не платили так хорошо, она давно бы отсюда ушла. Ей до смерти надоело возиться с проблемами других людей; с проблемами, которые они сами себе создавали, а потом пытались от них избавиться. Большая часть денег, которые они за это платили, шла корпорации, которой принадлежала гинекологическая клиника. Хотя имена хозяев, конечно, ни в каких документах не упоминались, — они должны были всегда оставаться на высоте, а их имена сиять элегантностью и чистотой!
У Элизабет уже болела голова, а еще не было и часа дня. К трем голова будет раскалываться. Ей ужасно хотелось бокал мартини… Нет, рюмку текилы — вот это было бы здорово! Хоть что-нибудь, чтобы прекратилась эта боль в висках!
Она ненавидела ситуации, когда ей приходилось от кого-то зависеть. Она всегда старалась сама все держать под контролем — людям Элизабет не доверяла. Тем более таким, как доктор Джеймс Уайатт. Сначала говорит, что будет в клинике к часу, потом — к часу тридцати… Да и другим, которые делают не то, что им сказано, тоже нельзя довериться. Как, например, Бренде, которая рассказывает пациентам все так подробно, что они стаями вылетают из приемной на улицу. Сегодня сбежали двое — это минус шестьсот долларов. Что за дура!
Услышав неуверенный стук в дверь, Элизабет попыталась успокоиться.
— Войдите! — она изобразила холодную улыбку, увидев в дверях Бренду. Кивнула ей на стул. Осмотрела с головы до пят и восхитилась про себя, как аккуратно и симпатично та выглядит. Красивая чернокожая девушка, студентка факультета медсестер Калифорнийского университета, пришла в клинику в поисках работы месяца четыре назад. Сказала, что хочет помогать женщинам. Элизабет оценила искренность девушки и подумала, что это ее качество может пригодиться. Она также нашла полезным тот факт, что девушка нуждается в деньгах, чтобы закончить образование.
Подвинувшись на край кожаного кресла, Элизабет сложила руки на крышке сувенирной чернильницы.
— Филлис сказала мне, что сегодня утром две пациентки ушли после того, как поговорили с тобой.
Бренда молчала. Элизабет вопросительно подняла брови.
— Это правда?
— Да, они ушли, — сказала Бренда, стараясь, чтобы ее ответ не звучал, как попытка оправдаться. Филлис была вне себя, когда ушла вторая девушка; она потребовала, чтобы Бренда объяснила ей, чем она «отгоняет клиентов». Бренда ответила, что ничего такого она не делает, но Филлис это не убедило. Сейчас она надеялась, что Элизабет выслушает ее, — директор хорошо к ней относилась и всегда выступала за права женщин. Конечно же, она поймет Бренду!