— Яго-Шура только что скончался. — буднично сообщила головорез.
— Гори он в аду за то, что тут учинил. — горестно заметила Мэлиссан. — Но город? Разрушен до основания. Дети Баала мертвы…
— Что до Войны Крови? — чуждый сострадания Саревок не желал откладывать разговоры о главном в угоду эмоциям.
— У Яго-Шуры были союзники. — подумав, заговорила волшебница. — Даже если вы с ними — последние оставшиеся в живых дети Баала, они станут охотиться за вами, пока не добьются своего.
— Но чего именно они добиваются? — нахмурившись, поинтересовалась Канни, однако Мэлиссан лишь развела руками.
— Может быть, собрать всю сущность Владыки Убийства, чтобы возродить его, либо занять его место. В любом случае это сулит лишь смерть и разрушения. Их нужно остановить!
— Пожалуй. — о чем-то сосредоточенно размышляя, вступил в разговор Хаэр’Далис. — Тебе известно, сколько их? Имена?
— Я знаю о троих. — с благодарностью ответила Мэлиссан. — Илласэра и Сэндай — эльфы. И еще один их союзник, Абазигал. Мне не удалось выяснить, кто он такой, только то, что его жилище находится где-то в горах.
— Илласэра уже погибла. — кивнул головой тифлинг. — Где же искать остальных двоих?
С минуту волшебница молчала, что-то вспоминая, затем ее лицо словно осветилось.
— Я знаю, кто может дать вам точные указания! — с воодушевлением проговорила она. — До этого момента я предпочитала не втягивать его в ситуацию с детьми Баала, но теперь выбор у нас невелик. Его зовут Бальтазар, и он глава монастыря, расположенного в небольшой деревушке на самом краю пустыни Калим. Там вы сможете, при необходимости, найти убежище, и от Бальтазара же узнать, где скрываются Сэндай и Абазигал. Деревня называется Амкетран, и я предлагаю нам всем отправиться туда как можно скорее.
— И зачем ты опять притащил нас в Карманный План? — несколько ворчливо обратился Аномен к тифлингу. — Мы только недавно отсюда.
— Напомни мне, с какой целью мы прошли сквозь портал в последний раз. — насмешливо отозвался Хаэр’Далис, продолжая с интересом изучать уже, казалось бы, всем хорошо знакомый пейзаж.
— Ну конечно! — ответила за священника Имоен. — Убийство Громнира сопровождалось испытанием Ордой. Сейчас от нашей руки пал еще один сын Баала, значит, в Карманном Плане могло что-то снова измениться.
— Новый аспект судьбы Канни. — добавил Гаррик. — Пророчество движется к свершению.
— Не может быть окончания, без начала. — неожиданно произнес Саревок, поворачиваясь к сестре. — Что тебе известно о твоем прошлом? О начале пути?
Девушка ошеломленно уставилась на воителя.
— Моя мать была путешественницей. — неуверенно заговорила она. — Когда она погибла, Горайон, ее старый друг, взял меня к себе. Однако мне неизвестно, ни как она встретилась с Баалом, ни как умерла. Ты ведь об этом меня спрашиваешь?
Саревок опустил голову и гулко зловеще расхохотался.
— Баал провел среди смертных не один год. — начал рассказывать он. — Я родился раньше тебя. Я был там.
— Был где? — с неожиданным страхом выговорила Канни, бессознательно цепляясь за Хаэр’Далиса в поисках поддержки.
— Твоя мать была одной из верховных жриц Баала. — продолжал воин. — Она и многие другие его священницы родили ему сыновей и дочерей, чтобы в ночь его гибели провести ритуал. Принести в жертву всех его детей, тем самым возвращая его к жизни. Таков был его план. Но группе Арфистов во главе с Горайоном удалось сорвать жертвоприношение, истребив большинство жриц. Многие из детей погибли в ту ночь. Немало и выжило. Горайон забрал тебя, бросив меня на гибель, как удалось выжить Имоен, я не знаю. Я смог бежать, найти убежище в Железном Троне, и с самой юности я не терял из виду ни тебя, ни его. Поэтому, когда пробил час, я отправил Горайона в Бездну.
— Прекрасная и добрая эльфийская священница… — севшим голосом пробормотала Канни, глядя в побелевшее лицо Имоен. — Теперь я вижу корни твоей ненависти к Горайону, да и ко мне в прошлом. — повернулась она к Саревоку.
— А… если бы судьба распорядилась иначе? — вдруг спросил Хаэр’Далис. — Если бы твой брат вырос среди Арфистов, а твоим уделом стал бы Железный Трон, Фукуро? Повторила бы ты его судьбу?
Повисло напряженное молчание. В тревожной задумчивости Канни переводила взгляд с Имоен на Саревока и обратно.
— Да… — наконец, выдохнула она. — Мы вполне могли занять места друг друга. Я… в долгу перед братом, принявшим на себя удары пророчества.