– Я…
– Ты! Именно ты Иуда!
– Что меня ждет?– обреченность, принесшая облегчение накатила на Парасюка холодной волной. Мгновенно стало легче дышать. Сердце отпустило, оставив после себя металлическое послевкусие во рту.
– Тут два варианта, если честно…Первый…Ты признаешься во всем, сдаешь всех своих подельников и будешь казнен, согласно Кодексу. Второй вариант, ты будешь просто казнен!
– Отлично! А жизни в ваших вариантах нет?– рассмеялся Парасюк, пытаясь унять дрожь в руках.
– Жизни нет, ты ее просрал, выражаясь вульгарным языком. Просто в первом варианте жизни тебе отведено чуточку больше, чем во втором. Тебе придется выступать на Соборе. Давать показания против своих соратников, тебя будут поливать грязью, но ты будешь еще дышать…Согласись, это неплохая перспектива, учитывая нынешнее положение дел?
– Какая разница умереть сейчас или потом?– резонно заметил Парасюк.
– Ну если для тебя это непринципиально…– пожал плечами старик, снова звякнув в колокольчик.
В кабинет ввалились два амбала в черных балаклавах с прорезями для глаз. В руках у них виднелись серебряные наручники и красный колпак, предназначенный для него.
– Мои рыбки в пруду будут рады мясному обеду!– старик небрежно кивнул, и амбалы подхватили Парасюка под руки. Он попытался вырваться, но крепкие руки держали крепко. Инквизитор несколько раз дернулся и затих. Воспользовавшись паузой, ему на голову попытались нахлабучить колпак. Он вывернулся и закричал к безразлично внимающему за этой сценой старику.
– Постой! Постойте! Я согласен!– проорал он, борясь с ужасом, укутавшим его с ног до головы.
– В камеру его!– кивнул глава инквизиции.
Мощные руки подхватили Парасюка подмышки. Вздернули вверх, словно он был уже неживым человеком, а тряпичной куклой. Об этих людях, выводивших его из дома, инквизитор только слышал – личная охрана главы инквизиции, самые подготовленные, самые отпетые оперативники, готовые пойти на все, чтобы сохранить жизнь и здоровья главы службы. Они могли выполнить его любой, даже сумасшедший приказ, оставаясь в тени остальных членов ордена.
– Постойте! – закричал он, останавливаясь на дорожке недалеко от центрального входа в усадьбу.– Постойте же!
Два амбала в балаклавах напряженно молчали, ждали пока закончится его истерика. Они были бесстрастны и безучастны. Им было плевать на жизнь и судьбу Парасюка. Они выполняли свою работу, какой бы нудной и однообразной она им не казалась, относясь к висящему у них на руках инквизитору, как к отработанному материалу, словно плотник к деревянному брусу или сантехник к унитазу.
– Пошли!– голос одного из них был груб и сипл. Крепкие, будто стальные пальцы, на секунду разжались у предплечья, и левая рука Парасюка ощутила свободу.
– Идем!– повторил голос, но было уже поздно. Тело среагировало само, годами натренированное на то, чтобы убивать, не оставляя никаких шансов противнику, живя по принципу либо ты, либо тебя…Все остальное, что происходило после этого, Парасюк видел уже как в замедленной съемке. Вот рука одного из его охранников попыталась занять законное место на его плече, но инквизитор одним легким движением сбросил ее, одновременно делая разворот, выламывая руку второго из плечевого сустава. Раздался оглушительно громкий треск, будто рвали не совсем крепкую материю. Рука амбала повисла плетью, а он отчаянно завизжал, упав в сторону. Второй лихорадочно пытался расстегнуть поясную кобуру, но защелка, как это частенько бывает заедала, где-то застрял курок, а больше времени Парасюк ему не дал. Одним движением оказался рядом с ним, а вторым хлестко попал в область шеи ребром ладони. Глаза личного гвардейца главы инквизиции закатились. Он захрипел, схватился за поврежденное горло, запрокидываясь назад.
Сработал тревожная сирена. Кто-то наблюдал за ними через камеры наружного наблюдения и успел дотянуться до тревожной кнопки. Через пару секунд тут будет не протолкнуться от вооруженного народа, а значит надо спешить…Окинув волчьим взглядом окрестности, Парасюк рванул к высоченному забору, даже издалека напоминающему крепостную стену. Сейчас центральные ворота, как можно быстрее запирают, дежурная смена спешно надевает бронники. Секунды бахали в ушах Парасюка в такт не менее гулким ударом сердце.
– Была не была!– прокричал он, пластаясь в отчаянном прыжке, стремясь дотянуться до самого краешка кирпичного забора. Это был его шанс, единственный шанс, который подарила ему судьба, чтобы выжить! И потерять его он не имел никакого морального права. Пальцы скрежетнули по гладкому бетону, скатываясь вниз. Ладони ободрало, а потом что-то острое впилось в самую мякоть. Ойкнув от боли, инквизитор рук не расцепил, и ему повезло. Ломая ногти, он каким-то невиданным чудом вскарабкался наверх, когда позади раздался первый выстрел. Ногу обожгло где-то чуть пониже колена. Слава Богу, не попали, как следует…Подумал про себя он, спрыгивая вниз. Колени осушило, но он хромая бросился через дорогу к небольшому лесопарку, в тени которого была спрятана дача главы службы. Позади слышались невнятные команды, возбужденные голоса, но он, как загнанный волк, свирепо оскалившись, продолжал бежать, петляя между редких деревьев в ожидании того, что какая-то шальная пуля его все-таки достанет.