…Алти проснулась в холодном поту. Такого не случалось с ней до сих пор, ведь она была напрочь лишена и страхов, и признаков совести. Это напугало ее. Шаманка заглянула в собственную черную душу, боясь найти в ней любовь и жалость к своей жертве, либо, что еще хуже, раскаяние. Даже тень этих чувств означала для нее слабость, а быть слабой она никогда себе не позволяла.
Женщина приложила руку к животу и задумчиво проговорила, обращаясь не то к находившемуся в нем ребенку, не то к самой себе:
— Наш папочка почему-то нам приснился… С чего бы это? Чего он от нас хочет? А вот сейчас мы это узнаем…
Принеся в жертву черных кур и разведя колдовской огонь, шаманка принялась призывать дух убитого ею Цезаря. К ее удивлению он не шел с ней на контакт, и лишь молчание было ей ответом.
— Тот, что вершил судьбы народов, но был создан из праха и в прах отошел, восстань на миг из могилы и явись передо мной… тебя зовет твоя убийца! — в очередной раз произнесла она слова заклинания, сама поразившись последним словам, сорвавшимся с ее уст.
Но он не приходил, и она по-прежнему была одна. Алти вновь повторила те же слова, причем в голосе ее отчего-то появилось отчаяние. Желание увидеть Гая Юлия опять вдруг стало для нее сокровенным желанием. Неужели он не придет, и она его больше никогда не увидит? Нет, нет, не может этого быть, она — могучая некромантка! Но вот Алти пробует снова, а результат все тот же.
Его нет… Почему он не внемлет ее зову, почему не является на него?
«Явись мне… хоть во сне», — мысленно взывает к нему она, зная, что мертвым известно то, о чем думают живые.
Но Юлий больше не приходит в ее сны, и каждое утро Алти просыпается с разочарованием. Она не оставляет попыток вызвать его дух, но раз за разом ее постигает неудача. Шаманка ходит из угла в угол, забросив все дела и обратившись в собственную тень.
Меж тем, у нее начали появляться первые признаки беременности: ее груди увеличились и болели, а по утрам стало часто тошнить. Она начала легко впадать в гнев, а то и просто в истерику, и ее такое состояние раздражало без меры. А как-то поутру, рассердившись за что-то на рабыню, велела распять ее в саду. Отчаянные крики девушки и ее мольбы о пощаде, однако же, не принесли ей желаемого удовлетворения, и шаманка была сильно раздосадована этим. Тут она вспомнила о томящейся в темнице Габриэль, и ее красивые губы растянулись в улыбке.
Алти прошла вниз по лестнице и очутилась в мрачном подземелье. Здесь, в одной из камер, томилась Габриэль. Все тело девушки было в синяках и кровоподтеках. На ней не осталось живого места, и она казалась полностью сломленной. Однако, когда ее мучительница вошла, взгляд девушки оживился и вспыхнул болью и гневом.
— Чего ты еще от меня хочешь, ведьма? — выплюнула она.
— Фи, как грубо, — поджала губы Алти. — Я, между прочим, пришла навестить тебя. Надеюсь, тебе у меня комфортно.
— Да, радушное гостеприимство, я в оковах и делю ночлег с крысами. Ты очень добра ко мне, Алти.
— Я рада, что ты смогла по достоинству оценить мою заботу о тебе, — ухмыльнулась шаманка. — А что до крыс, ты уж извини. Я знаю, что ты предпочла бы делить ночлег со своей подружкой, но теперь это невозможно, увы.
— Я отомщу тебе за ее смерть. Ты испьешь чашу моей мести сполна. Но ты ведь пришла ко мне не для бесед. Чего ты хочешь от меня?
Габриэль посмотрела на Алти загнанным и полным ненависти взглядом, взглядом жертвы, которая понимает, что ей некуда бежать.
— А… ты знаешь, как долго умирала твоя любимая Зена? — все с той же улыбкой на устах спросила Алти.
— Ты пришла рассказать мне об этом? О смерти моей подруги? — горько проговорила бард. — Но я готова выслушать это и вытерпеть эту боль. Ведь даже рассказы о ее смерти оживляют воспоминания о ней в моем сердце.
Улыбка Алти превратилась в оскал. Она неспешно подошла к узнице.
— Да будет так, — сказала она и просто прикоснулась к Габриэль рукой.
Тотчас же несчастную девушку посетили видения смерти ее подруги. Она видела и почти что чувствовала, как в любимые руки вбивали огромные гвозди, как из ран Зены текла кровь. Габриэль слышала ее мученические крики, и ей хотелось кричать самой. Все это так потрясло ее, что она, не выдержав, разрыдалась. Алти наконец отпустила ее. Габриэль посмотрела на нее мутными глазами, продолжая плакать и тихо стенать.
Шаманка дико захохотала и с силой ударила узницу в живот, отчего та согнулась пополам.
— Я еще вернусь, милашка, — промолвила она. Затем, погладив собственный живот, с неожиданной нежностью промурлыкала: — Пойдем, солнышко.
========== Глава третья Смерть Клеопатры ==========
…Живот Алти рос и округлялся, словно луна в любимые шаманкой темные ночи, будто созданные для магических ритуалов с кровью и плясками под рокот бубна. Она росла в ней, пока что как-бы являясь частью ее самой, но это ненадолго… скоро она выйдет из кровавой раны своей матери, и новый человек придет в мир… Или не совсем человек? Она… Алти ни на минуту не сомневалась в том, что у нее родится дочь. Будущую мать впервые начали занимать мысли и фантазии о том, какой она будет, на кого окажется похожей — на нее или… Убийцу стала бросать в дрожь мысль о том, что родившееся дитя окажется похожим на убитого ею. С другой стороны, ей безумно хотелось увидеть Юлия вновь, а попытки установить связь с его неупокоенной душой так и не увенчались успехом.
Меж тем, нужно было заниматься и государственными делами, невзирая даже на свое нынешнее состояние. Народ Рима требовал от нее найти убийц своего императора, своего кумира. Захватив власть, она объявила, что убийство Цезаря — дело рук сторонников бывшей императрицы Зены. Одним из таковых она тут же объявила Марка Красса — коллегу покойного мужа по триувирату, а в прошлом — его командира и учителя. До этого он пользовался некоторой популярностью в народе, а Алти соперники были не нужны. Красс был обезглавлен. Оставался еще один триумвир — Гней Помпей, прозванный Магнусом, иначе говоря — Великим. Поняв, что теперь настанет его очередь, он совершил то, что на его месте совершили бы многие, но, возможно, совершил ошибку. Почему? Потому что его бегство из Рима иначе как признанием своей вины сложно было назвать. Этого белокурого сынка мясника из Пицена шаманка видела насквозь, как раскрытую книгу. Магнус был слишком предсказуем для нее, и она легко угадала, что он направится в Египет, надеясь найти приют у царя Птолемея Авлета, которому некогда оказал услугу.
Императрица собрала легионы и отправилась в погоню за бывшим любимцем римлян. Египет обманул ожидания Гнея Помпея, оказавшись далеко не столь гостеприимным, как он ожидал. Царь, его должник, умер, а вступивший на престол малолетний Птолемей Дионис, подстрекаемый толстомясым евнухом Потином, выдал римлянина вдове Цезаря. Растянув губы в улыбке, Алти уже предвкушала, как проведет его в цепях за своей триумфальной колесницей. Однако, у нее оставались еще дела в Египте…