— Кая, — представила я подругу маме.
— Мы уже успели познакомиться, когда Алаис привел девочек, — улыбнулась мама. — Подержи, — она отдала вуаль рыжику, и та протянула чуть подрагивающие руки.
— Не вздумай, — рявкнула домовиха, когда подруга уже почти напялила вуаль на себя. — Нечего Мэюшкино счастье воровать.
— Да я и не думала, — обиженно фыркнула Кая.
Венда еще не вернулась, но народа уже и так хватало. По сути, рыжик просто мельтешила вокруг нас и больше мешала, чем помогала.
— Охолонись, — прикрикнула на нее домовиха. — В глазах уже от тебя рябит.
Кая послушно села, но вскоре снова кружила вокруг, издавая восклицания.
— Мамулечка, а Киан уже вернулся? — спросила я, когда складки платья были расправлены, чулочки и туфельки надеты, а рыжик помогала мне сесть на стул.
— Не знаю, родная, — улыбнулась мама, вооружаясь щеткой для волос и шпильками.
— А почему парикмахера не вызвали? — спросила Кая, присаживаясь напротив.
— Мы и без парикмахеров всяких разберемся, — проворчала Бидди, забирая из маминых рук лишнее.
Я тоже так считала. Как-то видела соседскую невесту. Ей такую башню на голове соорудили, длинную, конусную, а на самой вершине маленький венок. Бедолага дыхнуть боялась, так и шла, словно кол проглотила. Нет-нет, не надо мне полета фантазии мастера, пусть уж лучше мамочка старается. Они и старалась. Сплела мне косы из части волос, переплела их, закрепила шпильками. Потом простенькое заклинание из разряда бытовых, и свободные концы завились аккуратными локонами. После пошла в ход диадема и вуаль.
Ажурная ткань с серебряной вышивкой мягко струилась по плечам, падая на пол. Бидди гордо подхватила ее концы, и мы прошли к большому зеркалу.
— Красавица ты наша, — запричитала впечатлительная домовиха.
— Как есть красавица, — выдохнула Кая и разревелась.
— Счастье ты мое, уже и невеста, — всхлипнула мама.
— Ну, ладно вам, — я изо всех сил старалась не присоединиться к этому хору.
— Что за водопады тут шумят? — грозно вопросил дядя Алаис, пробравшийся в мою комнату. — Ох, любимая, — застыл дядюшка, глядя на меня восхищенным взором.
— Мэйка, ты, прям Хрустальная Фея, — протянул братец, юркнувший следом за дядей. — Надо с женишка выкуп стребовать, такую сестрицу ему отдаю, — еще более мечтательно произнес маленький барыга.
— А это идея, — вдруг оживился дядюшка и, с хорошо мне знакомой гаденькой ухмылочкой, потер руки.
— Не надо, — запротестовала я.
— Не перечь брату, женщина, — с ледяным достоинством изрек Аллан, и они с дядей исчезли в портале раньше, чем мы успели хоть что-то сказать.
— А пойду-ка я гляну, — деловито сказала домовиха, но я успела услышать не менее гаденькое хихиканье.
— Мама! — возмущенно воскликнула я.
— А что я могу сделать, — притворно вздохнула моя праведница мамочка.
— Доиграетесь, я замуж так не выйду, — буркнула я, падая в кресло, Кая едва успела выдернуть из-под меня подол.
Когда появился папа, мое радужное настроение уже несколько испортилось от нехороших предчувствий. Я замуж хочу! За демона!!! А они его сейчас до сердечного приступа доведут. Семейка…
— Где моя девочка? — папа вошел обычной уверенной походкой. Он остановился напртив меня и начал озираться. — Где мой ребенок?
— Я здесь, — вздохнула я, поднимаясь с кресла.
— Голосок слышу, а где сама дочь? — папа дурил, как в моем детстве. Ладно, вспомним светлые годы.
— Я здесь! — воскликнула я, делая большие глаза.
— Да где же? — папулечка начал озираться.
— Да, вот же я, папочка, вот! — я пригнула на него, и папины руки заключили меня в крепкий любящий капкан.
— Прекрасная богиня, вы меня обманываете? — изумился он.
— Нет, это я, папа! — и тут он меня, наконец, "узнал".
— Неужели это великолепие моя дочь? — засмеялся папа, закружив меня. — Солнышко, ты просто восхитительна! Может, не пойдешь замуж? Жалко такое сокровище отдавать.
— И ты туда же, — проворчала я, целуя папину щеку.
Он удивленно вздернул бровь, и мама рассказала ему о двух жадюгах, решивших замучить моего бедного демоненочка. Папа сохранил на лице маску абсолютного спокойствия, но ничего не сказал! Это заговор, это точно заговор. Мало нам богов, так еще и мои родные спелись против того, к чему так стремятся наши с Кианом души. Я обиженно засопела.
— Не переживай, родная, мы не дадим двум охламонам долго издеваться над твоим женихом, — подбодрил меня папа. — Ну, идем что ли, невеста?
Мы вышли в коридор, спустились по лестнице. Я жадно вглядывалась в каждую стену, в каждую ступеньку, в перила, в большущую люстру, чтобы запомнить это ощущение последних мгновений моего девичества, моей свободы и, да, детства. Детства, которое уходит, ускользает, словно вода сквозь пальцы. Совсем немного, и я стану женой.