Мужчина понял, к чему ведет ее маневр, и мысленно вылил на эту наивную и самоуверенную дамочку ушат[1] ледяной воды.
«Остудитесь миледи, иначе у вас из ушей повалит дым. Не моего поля вы ягодка, и мое сердце прочно занято памятью о другой».
— Ступай, Энья, — герцог подбодрил ее теплой улыбкой и девочки ушли.
— Так на чем мы с вами остановились? — томно спросила Колет, накрыв мужскую руку своей, затянутой в перчатку.
— Какое у тебя красивое платье, прямо как у меня, — высокомерно отметила Сюзет, прогуливаясь по дорожке. — И все же... не слишком-то тебе идет бледно-голубой, да и волосы распушились, из таких красивые локоны никогда не получатся...
Энья знала, что если скажет хоть одно слово в ответ, то сестрица мигом извратит его и потом будет доказывать матушке, что Энья говорила совсем другое.
— Герцог посчитал, что мне этот цвет идет. А нравятся ему локоны или нет, я не знаю, — она пожала плечами, неторопливо бредя по саду и рассказывая, что и где находится.
Колет слушала вполуха, пока не увидела грядку с фиалками. Они были огорожены от остальных цветов и рядом с ними лежали маленькая лопатка и грабельки. Энья позабыла о них и теперь жалела. Она знала, что Сюзет очень хитрая и внимательная. Любая вещь, которой Энья дорожила, если Сюзет это видела, превращалась в сломанную и выбрасывалась.
— Какие дивные фиалки, прямо как в нашем саду, — сестрица присела рядом с цветками и осторожно потрогала их лепестки. — Вижу, здесь недавно пололи... — Сюзет потрогала рыхлую землю, не боясь запачкать перчатку.
— Д-да, должно быть, садовник, — соврала Энья, стараясь говорить спокойно. — А еще здесь неподалеку есть берег моря, там много красивых раковин, и... — она едва не проболталась о русалках, помня завет Девона никому не рассказывать о волшебных существах. Обычные люди знали о них по сказкам или слухам. За чародейками-то никто не будет охотиться, а вот за чешуей русалок и их жемчугом полным-полно охотников и опасных людей.
— Да? В таком случае, я бы очень хотела посмотреть на этот пляж, интересно, он большой? Сильно ли он отличается от других, — в отличие от Эньи, Сюзет много где побывала и много чего видела, они с Колет часто отправлялись в путешествия вместе с отцом, в то время, как Энья оставалась дома.
«Должно быть, и в этот раз он куда-то уехал, вот мачеха и решила нас навестить», — подумала Энья ирасслабилась, идя в сторону пляжа, когда Сюзет нарочито громко отметила:
— Ах, какая досада!
Энья обернулась: сестра держала в руке грабли, а клумба с фиалками была испорчена. Цветки валялись в разных местах, где-то вырванные с корнем, где-то помятые и убитые.
С трудом Энье удалось сдержать гневный крик и не наброситься на мерзавку. Она так напряглась и сжала кулаки, мысленно повторяя, чтобы небеса наказали сестрицу, как не заметила, что стоящая поблизости лейка, подрагивая, поднялась в воздух и окатила Сюзет, с головы до пят в белых туфельках, дождевой, немного подгнившей водой.
Сестрица завизжала и на ее крик в сад выбежали взрослые.
— Это все она, матушка! Она! — верещала дурным голосом Сюзет, прыгая на месте и топчась по невесть откуда взявшейся там грязи.
— Что?! Опять ты за старое, маленькая негодница! — вторила дочери Колет.
Девон нахмурился и сказал:
— Помилуйте, леди. Как же Энья могла это сделать, ведь она в нескольких метрах от вашей дочурки.
Так оно и было. И этот факт мачеха не учла, поэтому и не могла понять, как это произошло. Она злилась в надежде придумать что-нибудь, чтобы свалить всю вину на падчерицу, но не смогла.
— Должно быть, ваша дочурка хотела полить грядку, но опрокинула тяжелую лейку, поскользнулась и упала. На днях тут был дождь, на земле остались лужи... — спокойно пояснил Девон, незаметно приблизившись к Энье и положив руку ей на плечо.
От этого горячего прикосновения девочка оттаяла и слегка пошатнулась, но Девон прижал ее к своему бедру.
— Полагаю, вам стоит скорее отправиться домой. Погода сейчас так нестабильна: то тепло, то холодно, — и действительно, в этот же миг подул сильный ветер, всколыхнув своим порывом дамские юбки и заставив женщин вскрикнуть, прикрывая свои кружевные панталоны. — И несчастная Сюзет может простудиться, а если с простудой сляжет и Энья, то это подорвет наши кропотливые занятия. Я очень строгий преподаватель, и не терплю отлынивания от предмета даже по болезни, — подытожил Девон.
Колет поняла, что их тактично выпроваживают, и задерживаться в замке герцога замужней даме было бы неприлично. И, надев на лицо маску смирения, она кивнула и ответила: