Энья поймала взгляд Девона и, улыбнувшись кивнула, хотя палец о палец не ударила бы ради Сюзет.
Мать и дочь раскрыли коробочку и одновременно выразили восторженный стон. На атласной подушечке лежало дивное колье из розовых драгоценных камней. К нему прилагались серьги, браслет и кольцо.
— О Небеса! — едва не запищала Сюзет, попытавшись отцепить колье от подушечки, но Колет шлепнула ее по ладони.
— Осторожно, дорогая, на тебе уже есть одно украшение. Это мы оставим на потом. Благодарю вас, герцог, у вас превосходный вкус. Повезет же той, которая станет вашей женой, — заворковала Колет, взяв его за руку и придвинувшись на шаг, дабы герцогу было удобнее разглядывать вырез ее лифа.
— Так оно и будет, а теперь позвольте пригласить вас на танец?
— Почту за честь. Сюзет, дорогая, веди свою сестру в круг достойнейших из твоих друзей. Нашей дикарке стоит обзавестись полезными знакомствами. Не правда ли, герцог?
Девону с трудом удалось сдерживать насмешливую улыбку на лице. Он бросил взгляд на Энью, но та была само спокойствие. Странное поведение подопечной тревожило герцога, но Энья так и не вернулась к теме их разговора.
Танцуя с Колет и слушая ее болтовню в пол-уха, он внимательно следил за Эньей.
Вот ее пригласил на танец высокий десятилетний мальчик со светлыми кудрями, затем Сюзет предложила ей сока, даже не разбрызгав на платье, видимо, посчитав его не таким красивым как свое, чтобы портить. Энья вежливо всем улыбалась, делала реверансы, молча слушала или старалась поддержать беседу. Но все чаще Девон замечал ее вымученную улыбку и тоску в потухших глазах. Этот бал был ей совершенно неинтересен. Она бросала взгляды на стоящего у фонтана отца, но он ни разу к ней не подошел.
«Мерзавец, у тебя нет сердца… как ты можешь так поступать с собственной дочерью», — негодовал Девон, пока не прекратил танец и не увел Колет к группе взрослых, чьи отпрыски упражнялись в подражании им же. Маленькие жеманницы и франты, распушившие свои перышки. Чему могла научиться Энья, общаясь с такими детьми? Явно не скромности.
Но долго это не продолжилось. Энья подошла к отцу, что-то ему сказала, от чего барон разве что не посинел. Его лицо стало маской умирающего, и это не могла не заметить леди Колет. Недобро сузив глаза, она улыбнулась гостям и, извинившись, отошла к супругу.
«Что задумала эта маленькая искательница приключений?», — недоумевал герцог.
Колет покраснела, отпаивая мужа холодной водой в бокале, и удалилась следом за Эньей.
— Герцог Девон, расскажите, пожалуйста, моим подругам о том, где вы купили парюру[1] из розовых драгоценных камней, — попросила Сюзет, когда герцога оккупировала стайка девиц в пышных платьицах с веерами.
Колет и Эньи уже не было в зале, а разметать барышень, словно осеннюю листву, герцог не мог. К их разговору прислушивались почтенные матроны.
Колет прикрыла двери в залу, чтобы ей не помешали, и подошла к стоящей у перил девочке. За спиной среди складок юбки, она держала то, что должно было покончить с ее проблемой раз и навсегда.
Энья не удивилась ее приходу. В глазах девочки было спокойствие и… смирение, словно она знала и ждала этого мига. Точно с таким же лицом, когда-то давно Колет встретила и Риена. Наглая чародейка, вздумавшая встать между Колет и Болтоном. Тогда будущая баронесса и не подумывала о том, что у барона к этой бронзоволосой девушке может быть что-то, кроме страсти, но нет… он женился на ней, увеличил свое состояние и не сразу думал развестись. А все из-за беременности Риены. Тогда-то Колет и поняла, каким малодушным оказался Болтон, не сумевший избавиться от двойной обузы. Но Колет умела ждать и дождалась: в поместье Болтона она отправила свою служанку, и та день за днем подливала в питье Риены яд. Он действовал медленно, но верно. Постепенно жизнь угасала в чародейке. Колет убрала соперницу и расчистила путь к браку, но к тому времени, как это произошло, Барон превратился в трусливого мужчину, снедаемого муками совести. Он и на дочь-то не мог смотреть без слез, чувствуя свою вину. Болтон надоел своей молодой жене. Колет мечтала о богатстве и поэтому вышла за него замуж. Хотя бы их дочь будет обеспечена и вырастет в достойных условиях.
Колет надеялась увидеться с новым опекуном Эньи в столице, но многие отзывались о нем как о человеке, предпочитающем тишину и покой, вдали от шума и столичных увеселений.
С первого взгляда Колет влюбилась в этого неприступного и властного мужчину. От него так и веяло силой, а роскошь, в какой он жил, будоражила ее воображение. И все это достанется Энье, а не ей и ее Сюзет!