– Мистер Апдайк представил в новом свете деяния Лилиан Катлер, всплыл наглый и кощунственный обман. Мисс Катлер, – обратился судья ко мне, сердце мое забилось сильней, на лице его отразилась внутренняя борьба. – Отрицаете ли вы свое участие в составлении этого документа?
– Да, сэр.
– Каковы же были ваши планы на момент рождения ребенка? – мягко поинтересовался судья.
– Не знаю, ваша честь, но я так ждала этого ребенка... Что со мной творилось, когда нас разлучили!
– Не требовала ли Лилиан Катлер, чтобы вы подписали эти документы? Угрозами, обещаниями или чем-либо подобным?
– Нет, сэр, мы не виделись с покойной с момента моего отъезда из Нью-Йорка в Медоуз.
– Медоуз? – судья вопросительно посмотрел на мистера Апдайка.
– Это имение сестры Лилиан Катлер.
– Понятно, значит, вы и не подозревали о существовании четы Комптон?
– Вот именно, ваша честь.
– Так зачем же вы стремились скрыть факт рождения ребенка, если не намеревались впоследствии отделаться от него?
– Ваша честь, я не могла противостоять требованиям бабушки Катлер, тем паче я и не представляла полностью ее намерений и только теперь полностью поняла причины ее ненависти ко мне, причины, по которым она не хотела терпеть рядом с собой моих детей, теперь это понятно даже последнему глупцу.
– Понятно, – судья Пауэль на мгновение откинулся на спинку кресла, но тут же устремил свой неподкупный взор на Комптонов. – Мистер и миссис Комптон, факты, поднятые господином Апдайком, кое-что проясняют, любой суд вынесет постановление не в вашу пользу, а ведь мистер Апдайк открыл еще не все свои карты. Короче, я советую вам учитывать обстоятельства подписания контракта и то, что если так будет продолжаться, проигравшей стороной окажется ребенок, – он наклонился вперед. – Вы станете посмешищем.
Тут миссис Комптон залилась слезами. Санфорд злобно кивнул судье и неуклюже приобнял супругу.
– Мы не знали ни о каких там обстоятельствах, – с негодованием пробурчал он.
– Понятно, – беззаботно сказал судья и обратился к их адвокату: – Мистер Грамберг, я вам советую конфиденциально убедить клиентов, чтобы они возвратили ребенка матери, ибо, как говорится, плетью обуха... далее сами знаете.
– Мы рассмотрим предложение, ваша честь, – ответил Феликс Грамберг.
– Благодарю вас, – отрезал Санфорд Комптон и помог жене подняться, после чего они устремились к выходу.
Истерика миссис Комптон вышла за рамки приличия. Мистер Грамберг оторвался от кресла и обратился к нашему адвокату:
– Вы где-нибудь остановились?
– Нет, я об этом не позаботился, но, может быть, мне следовало позвонить к вам в офис? Сколько времени вам понадобится?
– Дайте мне два часа.
Они пожали друг другу рук, и Феликс, подпрыгивая, пустился вдогонку за клиентами. Судья приподнялся и с высоты кафедры оглядел нас с Джимми. Слабость, охватившая меня, не давала мне встать.
– Понятно, – сказал судья Пауэль, – неприятная история, вас ожидает еще куча проблем, юная леди. В этом есть доля вашей вины.
– Я знаю, ваша честь.
– Сейчас я могу только пожелать вам удачи.
– Большое спасибо, – ответила я и вместе с Джимми покинула зал заседаний.
– Я вас догоню, – бросил нам вслед господин Апдайк.
Мы решили подождать адвоката в вестибюле, где и застали раскрасневшегося от переживаний Санфорда Комптона. Он яростно жестикулировал и брызгал слюной, похоже, это был его обычный стиль общения, в данный момент он общался со своим адвокатом. Патриция, судя по всему, ожидала их в машине, к которой они и поспешили. Через некоторое время к нам подошел мистер Апдайк и посоветовал отправиться в гостиницу. Я была разбита, с трудом говорила, любое движение доставляло мне неимоверные страдания, а тут еще адвокат со своими извинениями за дела минувшие и заверениями, что все случившееся совершенно не в духе бабушки Катлер. Вообще уважение к бабушке чувствовалось у него в каждом слове, когда адвокат описывал ее первые дни правления, я даже пожалела, что не застала их, так мне хотелось увидеть бабушку во всех ее гранях.
Через два часа мистер Апдайк позвонил Феликсу Грамбергу и передал нам, что Комптоны отказываются от дальнейшего сопротивления. От счастья я закружилась по комнате как ненормальная. Джимми пустил скупую мужскую слезу и заключил меня в объятия. Санфорд Комптон попросил как можно быстрее избавить его от присутствия ребенка, ему не хотелось вечных проблем.
– Конечно, – ответил Джимми, – сейчас приедем.
– Большое спасибо, – сказала я, обращаясь к мистеру Апдайку, – я знаю, скольких трудов вам это стоило.
Я решила, что судья Пауэль убедил мистера Апдайка, что дело в любом случае решается в мою пользу. Наш адвокат, естественно, как и любой мужчина, не признавал за собой никаких ошибок, но в конце концов он был всего-навсего жертвой интриг бабушки Катлер. Также для меня оставалось загадкой, почему его обошли в завещаниях, это оставалось загадкой даже тогда, когда многие тайны в истории Катлеров были раскрыты. В глубине души у меня рождались подозрения, что еще ко многим дверям придется подобрать ключи.
В этот раз, когда мы явились за Кристи, Санфорд Комптон предстал перед нами совершенно другим человеком. Тоном отставного генерала он приказал дворецкому провести нас в вестибюль, где стоял сундук с вещами, которые, по словам хозяина дома, он купил для Кристи. Там были также одежда для кукол, игрушки, медицинские заключения.
– Я уверен, что у вас есть свой толковый доктор, но это не помешает, – с этими словами мистер Санфорд проследовал мимо нас в коридор. – Патриция с ребенком вот-вот спустятся.
– Я отнесу это в машину, – Джимми кивнул на сундук, – большое вам спасибо.
– Я очень сожалею, что все так вышло, мы с Патрицией никогда не помышляли кого-нибудь обидеть или оскорбить.
– Да, да, вы не виноваты. Вы тоже стали жертвой интриг бабушки Катлер.
– Когда мы с ней заключали контракт, то я и представить не мог, до чего все это дойдет, – в его глазах я снова увидела стальной блеск. – Вашей бабушке, или как там она себя называла, стоило лучше поработать над этим!
Я не в силах была сдержать себя и откровенно рассмеялась, но моя радость оказалась кратковременной. Подняв глаза, я увидела Патрицию Комптон, медленно спускающуюся по лестнице с Кристи на руках. Мое сердце бешено заколотилось от переизбытка чувств, вызванных тем, что Патриция шла слишком медленно, мне казалось, что она может в любую секунду оступиться и упасть.
– Я хотел все сделать сам, – прошептал мистер Санфорд, – но она воспротивилась.
Я бросилась вперед, желая помочь Патриции, но та, отпрянув в сторону, посмотрела на меня как Ватиканская девственница на портовую шлюху. Кристи завернули в пеленку так, что сквозь розовую материю едва был заметен ее розовый носик. Патриция ни на минуту не переставала сверлить меня взглядом, ее тоскливые глаза и дрожащие губы не давали мне возможности с легким сердцем забрать Кристи.
– Она только заснула, – сквозь зубы процедила Патриция, – после еды она всегда спит, а иногда, – она улыбнулась, – иногда она засыпает с соской во рту, только перестанет кушать и засыпает... Это чудесный ребенок. – Она посмотрела на Санфорда, потом перевела взгляд на Джимми и наконец медленно подошла.
– Патриция, отдай мисс Катлер ее ребенка, – голос Санфорда звучал отрывисто, но нежно.
– Что? О, да, да, конечно!
Патриция протянула мне ребенка, я быстро шагнула вперед и приняла Кристи на руки. Когда я посмотрела на ее личико, то поняла, что призраки, терзавшие меня все это время, отошли, и чувство светлой радости наполнило мою истерзанную душу. А ведь я совсем забыла, какие у Кристи прекрасные светлые волосы.
– Спасибо, – кивнула я Патриции. – Я действительно сожалею о происшедшем.
Губы Патриции задрожали, она закрыла лицо руками.