Алистер растерялся, услышав такое окончание монолога.
— Я слушаю вас.
— Я не смогла истолковать несколько деталей. Плодом предательства Славизема стал лес — это я поняла. Но что произошло с моим супругом?
— Госпожа, Всеволод принёс с собой проклятье, которое вложили ему в руку ещё в лесу. Он проклял великого князя, тем самым предав его.
— Проклятье полностью уничтожено?
Паладин покосился на Мовиграну, но та сидела истуканом.
— Уверяю вас, госпожа.
— Верю. Я так поняла, что ты и есть тот воин в небесных доспехах, которого я видела в видении, а Мови и есть та самая дочь, о которой говорил белый олень. Отсюда у меня два вопроса. Первый: почему олень «поцеловал» тебя?
— Госпожа, я даже не уверен, что в вашем видении был именно я. Может, это просто символ спасителя, которого отметило это существо?
— Может и так. Тогда второй вопрос: кто этот олень?
— Я… — осёкся Алистер. — Я не знаю, госпожа.
Паладин вопросительно посмотрел на Мовиграну, но женщина никак не реагировала.
— А ты? — княгиня посмотрела на дикарку.
— Я думаю, дух это добрый. — отрешённо ответила Мовиграна, глядя сквозь Софию.
— Добрый дух? С такой силой? И ты его дочь? — недоверие сквозило в вопросах княгини.
— Неведомо мне, о чём говорил олень, называя кого–то своей дочерью. Я считаю, что это добрый дух.
В комнате повисла неловкая пауза, которую княгиня поспешила прервать.
— Как бы то ни было, я благодарна вам обоим. Моё благорасположение всегда будет на вашей стороне. В качестве доказательств своих слов, я хочу сделать подарок. Прости, Алистер, но я подумала, что лучше будет, если мой супруг сам захочет тебя отблагодарить как мужчина мужчину. Я же хочу отблагодарить Мови как женщина женщину. Голуба, принеси.
Юная девушка торопливо подошла к большому комоду за спиной Софии и достала резную шкатулку из красного дерева. Служанка обошла кровать и поднесла раскрытую шкатулку Мовигране.
— Я тут подумала и решила, что о вкусах не спорят, а значит и нечего их менять. Я хочу дополнить твой причудливый образ этим замечательным украшением.
Дикарка посмотрела в шкатулку. Внутри находилось жемчужное ожерелье на тонком, сплетённом из шёлковой и золотой нити, шнурке; каждая жемчужина была размером с ноготь большого пальца.
— Я польщена, благодарю. — слегка склонила голову Мовиграна.
— Ну давай, пусть Голуба наденет его тебе! Мне не терпится увидеть, как оно смотрится.
Служанка аккуратно извлекла украшение и встала за спиной дикарки. Мовиграна почувствовала, как холодные жемчужные шарики коснулись кожи, раздался тихий щелчок сзади. Белые бусины легли на основание шеи выше костяного ожерелья.
— Ой ты моё золотце! — по–детски воскликнула княгиня, схватившись ладонями за щёки. — Оно тебе так идёт! Ты просто красавица! Тебе позавидуют все женщины Славизема! Да что уж там все, я́ тебе завидую!
На серьёзном лице Мовиграны проступил крамольный румянец.
— Благодарю. — коротко ответила дикарка.
— Ах, какая красота! Ну любо–дорого смотреть!
Алистер почувствовал, как от его спутницы прямо давит неловкостью.
— Ну всё, мне пора одеваться, и к супругу идти. Вы свободны. — Алистер и Мовиграна поднялись и подошли к дверям, которые поспешила открыть Голуба. — Алистер! Ты же помнишь про секрет?
— Со мной в могилу, госпожа. — склонил голову паладин.
Как только они покинули покои княгини, Мовиграна спешно направилась по коридорам, игнорируя все вопросы паладина. Женщина чуть ли не бегом зашла в свою комнату, заперев дверь на засов.
Алистер понял, что сейчас у неё в голове неистовая буря и не стоит её беспокоить.
Глава 3 ч.10 Кровавые сумерки
Весь день Алистер провёл с князьями, которые всё продолжали пировать и радоваться, отмечая великую победу. Когда пришли вести о том, что лес полностью остановился и больше не растёт, Тихомир предложил объявить праздник во всём городе, но его тут же осадили в желаниях, ибо если все начнут праздновать, кто будет работать?
Пока все праздно пировали, паладин терзался от назойливых мыслей, что ему ещё предстоит большая битва ‒ дитя зла всё ещё где–то в лесу и его до́лжно изыскать.