— Не забывай, чертяга, что я арий. И только я знаю, где ещё в моей стране есть арии.
— А что мне с этого? Пока игла тянет жизнь из твоего племянника, мой сын растёт. Мой сын растёт — растёт и лес. Скоро все арии будут в моих руках.
— Моему племяннику осталось несколько дней до смерти. Дальше что будешь делать?
— Я? Ничего. Ты будешь делать. Ты извлечёшь иглу из трупа и найдёшь нового ария. — с нарочитой простотой ответила черноволосая.
— Как?! — снова сорвался на крик Всеволод. — У меня больше нет власти! Я больше никто!
— Меня это не волнует. У тебя нет выбора, человек.
Внезапно ребёнок разразился истошным визгом и упал с колен матери. Он держался руками за голову и пронзительно кричал, катаясь по земле. Женщина тотчас упала на колени возле дитя, осматривая и пытаясь понять причину его страданий.
— Что с тобой?! Что болит?! — кричала черноволосая, прижимая голову ребёнка к себе.
Чадо выло и ревело, стуча по голове кулачками, будто кто–то ковыряется внутри его черепа.
Женщина глядела на него с истинным испугом, отчаянно ища способ облегчить боль. Тускло освещённое пространство вокруг ребёнка начало темнеть, будто сама тьма исходит от него в этот мир.
Крики и извивания прекратились также внезапно, как и начались; тело ребёнка обмякло.
— Ну что?! Болит?! Что болит?! — мать никак не могла успокоиться.
Поглаживая голову дитя, она ласковым голосом приговаривала неизвестные слова.
Вдруг, глаза женщины широко распахнулись, осознание правды нахлынуло в её разум.
— Жизненная сила больше не поступает в него. Кто!.. Кто вытащил иглу?!! — угрожающе взревела черноволосая, поднимаясь на ноги с ребёнком на руках.
— Ты о чём? — глаза Всеволода расширились.
— Отвечай мне, червь! Кто вытащил иглу из твоего племянника?!
— Никто не знал, что я сделал! Никто не мог вытащить иглу! — криком ответил арий.
— Ты ничтожество, ни к чему не пригодный мусор! — угрожающе шипела женщина, выглядывая из–под чёрных волос, что упали на её лицо.
— Я был здесь! Может, это сделала та самая ведьма, что сожгла моё войско?!
— Связать его! — крикнула Морена, выбросив белую руку в сторону Всеволода. — Остальных убить!
Толпа дикарей набросилась на славиземцев так быстро, что те не успели схватиться за оружие. Арий стойко сопротивлялся, но десяток мужчин, пересилив его, уложили лицом в сырую лесную почву. Сзади раздавались крики воинов из его свиты, которым нещадно резали глотки, напаивая землю свежей кровью.
— Что ты себе позволяешь?! — сдавленно выкрикнул Всеволод.
— Из–за твоей слабости и никчёмности моё дитя не сможет расти дальше! В клетку его, пусть сидит как животное!
Всеволода связали по рукам и ногам, вставили в рот комок из грязных тряпок и понесли на палке куда–то за хижины.
Черноволосая покачивала на руках своё ослабшее дитя.
На следующее утро великая княгиня вызвала Алистера и Мовиграну в свои покои. Встретившись с дикаркой в коридоре, паладин нежно улыбнулся ей, но женщина не ответила взаимностью.
Зайдя в богатую опочивальню, они застали великую и неотразимую Софию в обычной ночной сорочке с беспорядочно распущенными волосами, сидящей в центре большой кровати.
Мовиграна смело прошла вглубь комнаты, паладин же встал колом в дверях.
— Проходи, Алистер. Я наслышана о том, что паладины уносят все секреты с собой в могилу и даже Боги не способны выведать их. — уверенно произнесла София.
— Нет, ну Боги–то, скорее всего, смогут. — пробурчал Алистер, нерешительно подходя к кровати.
Слуги усадили гостей на стулья перед своей госпожой.
— Я позвала вас потому, что у меня есть для вас важная и… — княгиня покосилась на своих слуг. — Выйдите все! Голуба, останься.
Девушки поспешили покинуть комнату, закрывая за собой двери. Милая Голуба скромно стояла возле кровати госпожи, слегка наклонив голову.
— Важная и невероятная история, больше похожая на бред. И вы, скорее всего, сочтёте меня сумасшедшей.
— Не беспокойтесь, госпожа, меня последние полтора месяца считают сумасшедшим. — улыбнулся паладин.
— Ну так слушайте. — княгиня тихо прочистила горло. — Когда слёг мой супруг, я в первые дни никак не могла найти себе места. Я в ужасе бросалась во все стороны, ища любую помощь, принимая любых лекарей и целителей, молясь всем Богам и духам, злым и добрым, но ничего не помогало, мой супруг хирел на глазах. В конце концов я отчаялась и заперлась в своей комнате без еды и воды, продолжая молить Богов о помощи; тогда только Голубе было позволено ко мне входить. И вот, на третий день моего истязания, я внезапно потеряла сознание. А дальше произошло то, о чём я хочу, чтобы кроме вас больше никто не знал — это ясно?